Лидия Марковна Яновская - Последняя книга, или Треугольник Воланда

о себе, единственной главы, из которой мы собственно и узнаем все о нем – о его реальной жизни.

Все безусловные реалии жизни мастера, в его собственном исповедальном изложении, только здесь. В первой части о нем нигде ничего больше нет. Во второй части есть – но ведь вторая часть фантастична.

Розы в ней есть. «Я розы люблю» и «любимые обоими розы».

Есть гроза. «Когда шли майские грозы и мимо подслеповатых окон шумно катилась в подворотню вода, угрожая залить последний приют, влюбленные растапливали печку и пекли в ней картофель… В подвальчике слышался смех, деревья в саду сбрасывали с себя после дождя обломанные веточки, белые кисти…» (с. 558).

Эти грозы – с такими же подробностями – отразятся в «древних» главах (далее). Реалии из жизни мастера – его вuдение мира, преследующие его мотивы, подробности, музыкальные темы – в образах его романа. И затем гроза – во второй, фантастической части…

И мотив ножа здесь есть. И отраженно, воплощенно – нож, которым убит Иуда. И слабым, быстрым отблеском – на балу сатаны: «…кто-то в черной мантии, которого следующий выбежавший из черной пасти ударил в спину ножом».

Так что глава 13-я – сгусток реалий этого романа. Здесь, в подвальчике, вбирая окружающее, рождался роман мастера. И отсюда – из этих реалий – разворачивалась фантасмагория 2-й части.

Не глава о Пилате бросает свет на 13-ю главу. А из главы 13-й бьют пучки света – в историю Пилата (частично нами уже прочитанную) и в фантастику 2-й части.

И так же, как тема яда, с самой первой, мысленной реплики Пилата струится другой мотив – мелодия розы, розового запаха, розового масла…

Сначала – запах, потом – сами розы…

Во второй части они просто бушуют, начинаясь с засохших лепестков у Маргариты и разворачиваясь на балу у сатаны, где они стоят стенами (?) и где в розовом масле, попеременно с кровью, омывают Маргариту…

И все? Нет, не все. Вспомните, дорогой читатель, где еще вы видите розы в этом романе? Розы Пилата… Розы Маргариты. И… да, в авторской 13-й главе не вымышленные, не фантастические, не символические, а просто розы – розы в рассказе мастера. «Я розы люблю… Появились нами обоими любимые розы…»

Зато во второй части розы появляются сразу, идут густо, но теперь они связаны только с Маргаритой. «…между листками папиросной бумаги лепестки засохшей розы…» (с. 635)

Далее роз нет – у Латунского «вазоны с фикусами». У Воланда в комнате роз нет, они не упоминаются.

Розы, розовое масло, розовый цвет появляются вместе с Маргаритой, сопровождают ее на балу сатаны (со с. 676). Это не лейтмотив. И не символ. Это какой-то отзвук, эхо, отзвучие, зеркала. Дробящееся эхо образа, то разрастающееся, то исчезающее.

*******************************

--">