Юлий Иосифович Кагарлицкий - Вглядываясь в грядущее. Книга о Герберте Уэллсе

всей
остальной жизни живет не так, как ему хотелось бы, перенося
одно испытание за другим.
Вот такая жизнь выпала мне на долю...»
Так сказал о себе Джордж Пондерво — один из героев Уэлл­
са,— и это, по его словам, побудило его «написать нечто вроде
романа».
«Я полагаю, что в действительности пытаюсь описать не более
не менее, как самое жизнь — жизнь, как ее видел один человек.
Мне хочется написать о самом себе, о своих впечатлениях,
о жизни в целом, рассказать, как остро воспринимал я законы,
традиции и привычки, господствующие в обществе... И вот я пишу
роман — свой собственный роман».
Трудно ли догадаться, что это сказал сам Уэллс, и не о комнибудь, а о себе? Он всегда писал «свой собственный роман»
и при этом ставил себе целью «описать не более не менее, как
самое жизнь». Что и говорить — непростая задача! Ведь расска­
зать нераздельно о себе и о жизни способен лишь человек, хоть
сколько-нибудь соразмерный жизни.
Мог ли такое сказать о себе Герберт Уэллс?
Он этого не знал.
Он писал о судьбах человечества, путях прогресса, законах
мироздания, и он же — о «маленьком человеке». В те же годы —
даже чуть раньше,— когда чаплинский Чарли, помахивая тросточ­
кой и все чаще печально вглядываясь в глаза зрителя, зашагал
своей нелепой походкой по экранам мира, отправился в свое
велосипедное путешествие уэллсовский приказчик Хупдрайвер.
Потом перед читателями явился нескладный и добрый Киппс,
а еще спустя какое-то время взбунтовался против судьбы мистер
Полли, пустил красного петуха — и не где-нибудь, а в собственной
лавке — и пошел куда глаза глядят, получая наконец-то удоволь­
ствие от жизни. Ибо маленькие люди Уэллса — существа не­
спокойные. Нет, они не стремятся Дробиться наверх, а когда
случайно попадают в «хорошее общество», с облегчением возвра­

щаются в свой круг. Но им как-то не сидится на месте. Куда-то
хочется вырваться.
Уэллсу хотелось того же. С той разницей, что возвращаться
к старому он не собирался — разве что в собственном воображе­
нии, за письменным столом. Он упорно и целеустремленно прокла­
дывал свой путь от книги к книге, от успеха к успеху, от извест­
ности к мировой славе. Бросить все и бродяжничать, как мистер
Полли? Но у него было дело, требовавшее времени, отдачи всех
сил, жизни устроенной и стабильной. Он никогда бы не поменялся
местами с мистером Полли. Ко всему прочему, он умел ценить
возможности, которые давало принесенное славой богатство. Что
не мешало ему завидовать этому беглому лавочнику. Ведь благо­
получие всегда грозило обернуться рутиной. Позднее он написал,
что в превосходном его кабинете ему не хватает лишь одного —
чтобы пейзаж за окном все время менялся. Беспокойство, им­
пульсивность, безотчетность порывов были свойственны ему не
меньше, чем его героям. В литературе у него не было устойчивого
амплуа. Он писал учебники, рецензии, бытовые очерки, потом
прославился научной фантастикой и сразу задумал поскорее от
нее отказаться, но и успех в области традиционного романа (прав­
да, он и эту традицию, сколько мог, постарался нарушить) не
успокоил его — он задумал преобразовать педагогику, а с ее
помощью — не только мировые порядки, но и, если удастся,
человеческое существо как таковое. С этой целью он выпустил
«образовательную трилогию», которая должна была по-новому
ориентировать умы всего человечества. Разумеется, ему было не
с руки повторять мысль Клода Адриана Гельвеция (1715—1771),
с которой спорил еще Дидро, о том, что в человеке все зависит
только от воспитания. Он уже достаточно знал законы наслед­
ственности. Но с удовольствием забыл бы о них. Ему хотелось
вмешаться в ход мировых событий самым непосредственным
образом. Всех всему научить. Или даже, что, как известно, труд­
нее,— переучить. Но едва лишь начинало казаться, что Уэллсхудожник куда-то ушел, он возвращался — то как романист, то
как фантаст, то в новом для себя качестве сценариста. Это приня­
то называть «приключениями мысли». Но Уэллсу и их не хватало...
Среди полусотни книг, написанных об Уэллсе у нас, у него
на родине, в США, Франции, Германии и других странах, одна
удачно выделяется если не научным уровнем, то, по крайней
мере, названием: «Герберт Уэллс: его бурное время и жизнь».
Действительно, жизнь Уэллса была на редкость бурной, даже если
выйти за пределы не только --">