Чарльз Р. Кросс - Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса

месяцев, что он прожил в Англии, он стал почетным гостем многих пабов, и даже любимый всеми Пол Маккартни однажды купил ему пинту пива. Джими наблюдал, как легендарные музыканты, которых он долгое время боготворил, – Эрик Клэптон, Пит Таунсенд и Брайан Джонс из The Rolling Stones – приняли его в свое ближайшее окружение не только как равного, но и как друга. Пресса трубила о нем как об одной из восходящих звезд рока, дав ему прозвища «Дикий человек с Борнео» и «Черный Элвис». Достать пинту пива между сетами, что они с Ноэлем сейчас и пытались сделать, было проблемно лишь тогда, когда их окружали многочисленные поклонники Джими. Как раз чтобы избежать толп фанатов, многие из которых считали Джими сексуально неотразимым, Ноэль и Джими остановили выбор на этом захолустном пабе. Они были в Ливерпуле, местные жители которого, естественно, славились своей верностью The Beatles, но все же отказ в обслуживании в заведении Великобритании оказался неожиданностью для восходящей суперзвезды. «Это был типичный английский паб, забитый работниками доков, владельцами магазинов и им подобными», – отмечал Ноэль.

Как позже рассказывал Джими, его первая мысль в тот день была о том, что его дискриминируют из-за цвета кожи. Как афроамериканец, живший на юге США, Джими прекрасно знал, каково это – когда тебе отказывают из-за расы. Он сталкивался с результатами всевозможных предрассудков: законами Джима Кроу^[1], питьевыми фонтанчиками «только для белых» и прочими унижениями. Однажды в его доме в Нэшвилле разбили окна просто потому, что он был черным. Он провел три тяжелых года, выступая на площадках Chitlin’ Circuit^[2], состоявших из дешевых забегаловок с музыкальными автоматами, ледников и баров, где ритм-н-блюз звучал в основном для афроамериканской публики. Чтобы попасть на эти концерты, странствующим чернокожим музыкантам приходилось заранее тщательно продумывать такие вещи, как поиск еды и использование туалета – элементарные удобства, в которых афроамериканцам было отказано в некоторых частях белых Штатов. Легенда соула Соломон Берк ездил в автобусном туре по Chitlin’ Circuit с Джими и вспоминал, как однажды группа остановилась у единственного ресторана в сельском городке. Зная по опыту, что это место не будет обслуживать афроамериканцев, за едой отправили белого басиста из группы сопровождения. До автобуса оставалось не больше десяти футов (примерно 3 м. – Прим. пер.), когда коробки с едой на вынос начали предательски выскальзывать из его рук. Джими выбежал, чтобы помочь. «Белые парни-управленцы увидели, кому на самом деле предназначалась еда», – вспоминал Берк. Вместе с Хендриксом он с ужасом наблюдал, как эти мужчины вышли из-за прилавка, размахивая топорами, словно оружием. «Они выхватили всю еду и бросили на землю, – рассказывал Берк. – Мы не сопротивлялись, потому что знали, что при желании они могли бы убить нас, ведь, вероятно, их защитил бы шериф».

В Англии Джими был свободен от большей части расовой дискриминации; он обнаружил, что классовая принадлежность и акцент были более очевидными социальными барометрами в британском обществе. В Штатах его раса была препятствием для карьеры, особенно когда он играл рок и R&B, а не общепринятые «цветные» направления. В Англии же цвет кожи и американский акцент были чем-то вроде диковинок. Как янки и афроамериканец, он был уникальным аутсайдером, и за этот статус его почитали. «Он был первым афроамериканцем, которого я когда-либо встречал, – вспоминал Ноэль Реддинг, – и уже одно это делало его интересным». Музыкант Стинг, подростком посетивший тур The Jimi Hendrix Experience 1967 года, позже писал, что этот концерт был «первым разом, когда я увидел чернокожего мужчину».

Вторая мысль Джими в тот день в ливерпульском пабе была о куртке. На нем был старинный мундир, свидетель славных дней Британской империи, который он купил на лондонском блошином рынке. Куртка была богато украшена: шестьдесят три золотые пуговицы на груди; сложная золотая вышивка на рукавах и спине; а роскошный воротник с меховой оторочкой делал любого, кто носил этот мундир, немного похожим на денди. «Эта куртка и раньше доставляла ему проблемы, – вспоминала Кэти Этчингем, бывшая в то время девушкой Джими. – Пенсионеры видели, как по улицам расхаживает экстравагантный негр в мундире, и прекрасно понимали, что он не был гусаром». Английские ветераны спешили высказать Джими свое недовольство. Очевидно, они не смотрели --">