Владимир Александрович Кораблинов - Жизнь Кольцова

и к тому типу романистов, которые со скрупулезностью педанта, вплоть до мельчайших подробностей, держатся документальной первоосновы. Ему чужд буквализм описательности. Ему тесно в таких рамках. Его фантазию сковывает эстетический аскетизм.

Можно по-разному относиться к этому свойству кораблиновского дарования. Можно и даже, вероятно, нужно осуждать автора за некоторую вольность, допускаемую им по отношению к реальным фактам. Но нельзя при этом не видеть главного: сама логика развертываемых перед читателем картин гораздо убедительнее, чем слепое копирование частностей.

Да, Кораблинов – не служитель истории. Он ее поэт. Причем поэт не только в фигуральном, метафорическом, но и в прямом смысле слова. Я имею в виду прежде всего «Воронежскую поэму» В. Кораблинова, великолепную попытку воспеть в стихах свою «малую родину».

Сейчас Владимир Александрович Кораблинов в расцвете творческих возможностей. В нынешнем году ему исполняется семьдесят лет^[1]. Это возраст, когда итоги подводить еще рано, но уже хочется оглянуться на пройденный путь. Сколько было на нем огорчений, но всегда В. Кораблинов оставался верен своему высокому писательскому призванию!

Первое стихотворение юного автора появилось в воронежской печати более полувека назад, а первое прозаическое произведение – роман «Жизнь Кольцова» – в 50-е годы. С той поры романы, повести, рассказы В. Кораблинова почти неизменно находят своего благодарного читателя. За каждым произведением – месяцы, а то и годы напряженного, тяжелого и одновременно окрыляющего труда. Известный девиз «Ни дня – без строчки!» стал и его девизом.

Немало увлекательных книг создано В. Кораблиновым. Целая библиотечка, если собрать их вместе. И все-таки не случайно в юбилейный для автора год переиздаются именно романы-жизнеописания, посвященные Алексею Кольцову и Ивану Никитину. Это, бесспорно, наиболее зрелые вещи писателя. Они значительны уже в силу значительности самих героев. Однако не только потому. Они сработаны рукою настоящего мастера.

Хорошо помнится – а ведь пролетело уже более двадцати лет! – то радостное ощущение какого-то открытия, которое охватило меня, тогда студента-филолога, едва я проглотил первые главы романа о Кольцове. Они печатались в альманахе «Литературный Воронеж» за 1954 год. Пахну́ло на меня терпким ароматом травостойных задонских лугов. Защемило сердце от несчастливой истории любви Кольцова к крепостной девушке Дуняше. Уже трудно, невозможно было оставаться безучастным к доле бедного сочинителя. А продолжения романа пришлось ждать еще полгода…

Отдельным изданием «Жизнь Кольцова» вышла впервые в Москве (1956). За ним последовало еще несколько переизданий. На экранах страны прошел кинофильм «Песня о Кольцове», по мотивам романа на сцене областного драматического театра режиссер Фирс Шишигин поставил спектакль, о котором и поныне с восхищением вспоминают старожилы.

Кто-нибудь, очевидно, подумает: «Экую золотую жилу откопал Кораблинов!» А он и не откапывал. Эта самородная жила всегда была с ним, точнее сказать – в нем самом, в его сердце. Немногие знают, что еще в 1929 году «Неделя», литературное приложение к воронежской газете «Коммуна», опубликовала стихотворение В. Кораблинова «Воспоминание об Алексее Кольцове». Но интерес к поэту возник гораздо раньше.

«С отрочества любил я Кольцова, – говорит сам писатель, – за его изумительные стихи. С юношеских лет наивно гордился тем, что родился с ним на одном и том же месте русской земли, что то же небо, те же заречные дали виделись ему и мне. Но всегда над этой любовью, над этой наивной гордостью жило еще и чувство близкой родственности к поэту.

Это, впрочем, понятно и свойственно всякому русскому. Где-то, за тридевять земель от Воронежа, спрашивают вас: откуда пожаловали? Вы отвечаете. «А-а, кольцовская родина!» И в глазах, в улыбке нового знакомца, может, сроду и не бывавшего в наших краях, но, как все русские, знающего и любящего Кольцова, – теплота родственной близости…»

Такой теплотою согреты и страницы романа. Перед нами возникает обаятельный образ поэта-степняка, слагавшего свои песни в бесконечных поездках верхом, не расстававшегося с заветной тетрадочкой даже в седле. Незамедлительно проникаемся мы нежными симпатиями к человеку, на долю которого выпало столько испытаний, но который не позволил нравственно себя растоптать.

Ценность книги состоит в том, что автор не --">