Елена Якович - Двое. Рассказ жены Шостаковича

по уже знаменитому композитору, едва не раздавил маленькую девочку. Несмотря на разницу в возрасте, многое в их биографиях совпало. Оба ленинградцы. И трагический русский XX век задел обоих – репрессии, аресты, блокада, война. В рассказе Ирины Антоновны высвечивается эпоха, вернее, несколько эпох. От 1930-х до 1970-х. И, конечно, шестидесятые. Оттепель, так и не ставшая весной, время их встречи и романа.

Мне довелось записывать немало людей, навсегда вошедших в историю культуры. И те из них, кому посчастливилось общаться с Шостаковичем, непременно говорили о нем. Он оставил след в жизни каждого, кто видел его. Многих из них уже нет на этой земле, и потому их свидетельства тем более ценны. Я включила в эту книгу их голоса. Но главный голос, конечно, ее, Ирины Антоновны Шостакович, впервые так полно рассказывающей о времени, о себе и об их общей судьбе.

Елена Якович

Женой Шостаковича я стала летом 1962 года. Много позже я узнала, что в тот день он написал своему другу композитору Виссариону Шебалину: «В моей жизни произошло событие чрезвычайной важности – я женился. Мою жену зовут Ирина Антоновна. У нее имеется один большой недостаток: ей 27 лет». Этот мой недостаток, в отличие от других, давным-давно прошел. Я сегодняшняя старше Шостаковича на 22 года. Его земная жизнь оборвалась 9 августа 1975 года, когда ему было 68.

Что же сказать о моем поколении? Мы уходим, почти все уже ушли. Мы прожили, в общем, очень мучительную жизнь. Нас воспитывали не родители, а бабушки и дедушки, тети и дяди. И детские дома. Потому что шли аресты и родители были в сталинских лагерях, в ссылках, расстреляны. Потом была война, многие из тех, кого миновали репрессии, погибли.

Жизнь как-то поделилась на время до смерти Сталина и после нее. А моя еще и на до Шостаковича и рядом с ним. Вот уже полвека я живу без него.

Часть первая. До Шостаковича

1. Детство и война

Я родилась 30 ноября 1934 года. А 1 декабря убили Сергея Кирова, тогдашнего главу города. Поэтому все мое детство 30 ноября, в мой день рождения, по Ленинграду развешивали траурные флаги. После войны перестали. Но я с детства знала:

Красные знамена с черною каймой,

Что вы нынче свесились над родной землей?

Что ваш пурпур алый трауром увит?

Говорят знамена: «Киров наш убит».

Мы тогда все читали книжку про него «Мальчик из Уржума». И Кирова любили в Ленинграде. Мы не знали, что его убийство станет спусковым крючком сталинских репрессий.

Тем временем Шостаковичу

27 лет, и он играет на рояле отрывок из своей новой оперы «Леди Макбет Мценского уезда» выдающемуся режиссеру Владимиру Немировичу-Данченко, который вместе со Станиславским основал лучший театр страны – Московский художественный, а потом и свой Музыкальный театр. Дело происходит в фойе этого театра. Немирович-Данченко говорит участникам будущего спектакля: «Итак, товарищи, задача нашего театра – развернуть музыку Дмитрия Дмитриевича в такой сценической форме, чтобы глаз видел то, что слышит ухо. И этим путем мы создадим новую оперу и, может быть, надолго создадим себе для нашего театра замечательного гениального музыканта».

Впервые «Леди Макбет» представили зрителям в родном городе Шостаковича Ленинграде, в Малом оперном театре, бывшем Михайловском, в январе 1934-го. И через два дня в Москве в Музыкальном театре Немировича-Данченко – под названием «Катерина Измайлова». После ленинградской премьеры маршал Тухачевский сказал дирижеру Самуилу Самосуду: «Эта музыкальная трагедия станет первой советской классической оперой». После московской Станиславский прислал Немировичу-Данченко телеграмму: «Если он гений, это отрадно!»

Так, чередуя имена, и пойдет сочинение Шостаковича по миру – Нью-Йорк, Лондон, Прага, Стокгольм, Цюрих, Буэнос-Айрес… За 1935 год только что созданную оперу молодого композитора поставили на лучших мировых сценах.

Отца вызвали в Большой дом – так в Ленинграде называли здание НКВД на Литейном проспекте; он сказал, что вечером вернется. Но он не вернулся, ему дали политическую 58-ю статью и отправили на Север, в Каргопольлаг. Я его очень любила. Вообще он из Белоруссии, семья его из села под Пинском. Звали его Антон Казимирович Супинский. Моя девичья фамилия – Супинская. Он мне потом рассказывал, что они переселились из Польши при Стефане Батории, когда осваивали эти земли, и те, кто желал, получали мелкое шляхетство и кусок земли. Дома они --">