Владимир Сергеевич Соловьев , Екатерина Иринеевна Борхсениус , Николай Александрович Лейкин , Елизавета Николаевна Ахматова , Борис Васильевич Варнеке - Воспоминания о Николае Лескове

бесстрастия.

Сочинения Лескова, вероятно, вызовут серьезную и обстоятельную критику, и, вопреки его завещанию, умершего писателя будут много хвалить и много порицать; но все сойдутся, конечно, в признании за ним яркого и в высшей степени своеобразного таланта, которого он не зарывал в землю, а также — живого стремления к правде».

Примечания

1

Ахматова Елизавета Николаевна (1820–1904) — писательница, переводчица, издатель «Собрания переводных романов, повестей и рассказов» (1856–1885), где было опубликовано более трехсот книг Л. Буссенара, В. Гюго, Г. Эмара, Л. Габорио и других авторов. Знакомство ее с Н. С. Лесковым продолжалось одиннадцать лет, с 1881 по 1892 гг.

(обратно)

2

В «Историческом вестнике», 1885, т. 20, кн. 4, Н. С. Лесков напечатал «заметку по поводу статьи г. Скабичевского об изданиях Е. Н. Ахматовой» «Как заступаться за литературных дам», которая приводится целиком.

Рецензент газеты «Новости», г. Скабичевский, на днях отозвался об издаваемых г-жою Ахматовой романах, как о «дрянных и пакостных». «Новости» это напечатали.

Г-жа Ахматова 16 марта отвечала на это в «Новом Времени» заметкою, в которой говорит, что переведенные и изданные ею романы нет оснований именовать ни «дрянными», ни «пакостными». Письмо г-жи Ахматовой оканчивается словами, что отзыв о «дрянности» и «пакостности» «не только несправедлив, но и неприличен и для того, кто написал его, и для того, кто поместил». Но, кроме того, в самом начале письма г-жи Ахматовой есть горькое слово, направленное по адресу литераторов, — это слово есть как бы укор литераторам, из среды которых г-жа Ахматова не надеется встретить никакой защиты против неучтивого с нею обращения. «Я не смею надеяться, — говорит она, — чтобы в нашей журналистике раздался чей-нибудь беспристрастный голос в мою защиту».

Пререкание это заслуживает внимания.

Не подлежит ни малейшему сомнению, что слова, примененные г. Скабичевским к издательской деятельности г-жи Ахматовой, весьма грубы и неучтивы. Эта почтенная женщина, более тридцати лет продолжающая свою литературную деятельность, не издала ничего такого, что стоило бы назвать в печати «пакостным». Кроме того, это слово само по себе гадко и непристойно, и оно становится еще предосудительнее, когда его употребляет мужчина о женщине, притом еще о женщине таких лет, которых достигла г-жа Ахматова. Пол и известные годы всякого порядочного и мало-мальски воспитанного человека обязывают к усиленному учтивству и к сдержанности в выражениях. А тех людей, которые такого обязательства не признают и ему не подчиняются, в образованных странах считают невоспитанными и называют невежами.

Г-жа Ахматова не ошибется, если поверит, что в литературе многими так и была принята неучтивая выходка, которою она оскорбилась. Но что касается «голоса защиты», то, может быть, есть уважительная в своем роде причина, по которой ни один голос не возвысился в защиту г-жи Ахматовой… Я напомню по этому случаю один очень схожий и характерный пример. Несколько лет тому назад один «поэт», писавший под псевдонимом в одном из изданий покойного Г. Е. Благосветлова, напечатал очень грубую статью о трех русских писательницах, назвав их всех зауряд «литературными приживалками и содержанками». Чтобы обида чувствовалась еще больше, автор так и озаглавил свою статью: «О литературных приживалках и содержанках…» Тогда в журнале «Литературная Библиотека», которую издавал Ю. М. Богушевич, некто заметил благосветловскому поэту, что тон, принятый им в отношении трех названных литературных дам, — в высшей степени непристоен и оскорбителен для самой литературы. Но в ответ на это, в следующей же книге благосветловского журнала, поэт ответил буквально следующее: «г-н такой-то разыгрывает из себя рыцаря: он вступается за литературных дам, забывая, что в литературе нет пола: как сам г. такой-то есть публичный мужчина, так и защищаемые им дамы — публичные женщины».

Это было напечатано en toutes lettres и, кажется, может служить хорошим предостережением, чтобы с известного рода неучтивыми людьми не вступать в состязание тем орудием, внушения которого для них не только слабы, но даже как бы поощрительны. На таких людей могут оказывать надлежащее воздействие только более энергические и сильные меры, каких, впрочем, нет в руках престарелой женщины, отдавшей недавно безвременной могиле

--">