Ирина Владимировна Одоевцева , Илья Григорьевич Эренбург , Георгий Викторович Адамович , Мария Кузнецова , Максимилиан Александрович Волошин , Андрей Седых , Лидия Корнеевна Чуковская , Рашель Мироновна Хин-Гольдовская , Арсений Александрович Тарковский , Нина Николаевна Берберова , Надежда Яковлевна Мандельштам , Марк Львович Слоним , Ариадна Сергеевна Эфрон , Валерия Ивановна Цветаева , Николай Артемьевич Еленев , Сергей Яковлевич Эфрон , Вадим Леонидович Андреев , Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс , Александра Евграфовна Жернакова-Николаева , Ольга Елисеевна Колбасина-Чернова , Ариадна Чернова-Сосинская , Елена Александровна Извольская , Надежда Даниловна Городецкая , Юрий Павлович Иваск , Валентина Перегудова , Софья Ивановна Липеровская , Татьяна Астапова , Елизавета Кривошапкина , Петр Зайцев , Евгения Каннак , Валентина Чирикова , Дмитрий Мейснер , Г И Альтшуллер , Борис Лосский , Вера Леонидовна Андреева , Наталья Резникова , Лидия Эпштейн-Дикая , Галина Родионова , Е Н Федотова , Нина Гордон , Дмитрий Сеземан , Ноях Лурье , Людмила Веприцкая , Андрей Кленов , Надежда Павлович , Владимир Сосинский , Зинаида Кульманова , Э Миндлин (синоним для Эмилий Львович Миндлин), П Сувчинский , Мария Юдина , Константин Дмитриевич Бальмонт , Роман Борисович Гуль , Марина Ивановна Цветаева , Федор Августович Степун , Павел Григорьевич Антокольский , Борис Константинович Зайцев , Владимир Васильевич Вейдле , Эмилий Львович Миндлин , Александр Васильевич Бахрах , Алексей Владимирович Эйснер , Сергей Михайлович Волконский , Александр Александрович Туринцев , Валентин Федорович Булгаков , Ольга Алексеевна Мочалова , Екатерина Николаевна Рейтлингер-Кист , Христина Павловна Кроткова , Елизавета Яковлевна Тараховская , Зинаида Алексеевна Шаховская , Леонид Федорович Зуров - Воспоминания о Марине Цветаевой

звука и т. п.) и эгоцентризм, безотчетно переходивший порою в холодный цинизм, находивший для себя почву в сложившихся обстоятельствах.

Болезненные явления приписываю я наследственности из семьи Мейн, сестра старика Мейна была психически ненормальною.

Таким детям с ранних лет нужно было руководство, прежде всего богатое душевным теплом. Мария Александровна сама была человек порывистый, несдержанный. Отец поощрял в детях, поддерживал, не жалея средств, все, что могло повысить их культурный уровень: общее образование, знание языков, помощь репетиторов и гувернанток, занятия музыкой, путешествия, но личное повседневное руководство разве мог он взять на себя? Да педагогика и не была его призванием. Я избегала столкновений с М. Ал. Отец, видимо понимая мою линию поведения, и сам шел на многие уступки ради покоя, весь поглощенный своей работой и делами Музея. Все шло более или менее благополучно, пока судьба не нанесла всему решительный удар. Но то было еще впереди.

Весной 1906 года отец выехал в Крым, чтобы перевезти М. Ал. и двух девочек домой. Брат Андрей целых 4 года не видел их. Да и я уже 3 года. Марине было уже 14 лет, Асе — 12. Какими они стали? Дорога им будет очень трудная: до железной дороги много езды на лошадях! Как справиться с совсем слабой больной и беспомощными в дороге детьми? 21 мая 1906 г. отец писал Нечаеву-Мальцеву из Ялты: «Я переживаю здесь тяжелые дни. Что делается в Москве? Числа 28-го надеемся переехать в Тарусу. При благополучии 31-го надеюсь быть в Москве». Отец беспокоился о делах на службе и в музее: «Здоровье больной безнадежное. Больная страдает не одной чахоткой, но и совершенно разбитыми нервами, астмой и крайней слабостью сердца.

Был на почтовом дворе, законтрактовал 2 ландо и подводу под багаж. Больная так слаба, что до экипажа придется нести ее в кресле».

После долгого и трудного пути семья была водворена в знакомый, милый домик над Окой.

«Я совсем измучен», — писал отец. «Дамоклов меч висит над нами», — добавлял он по поводу все ухудшавшегося здоровья больной.

Девочки сильно выросли. Прямо с дороги обежали они и дом, и свои верхние комнатки с балконом над садом, и двор с кустами бузины у большого сарая, и старый сад, и спуск к реке, где еще цела была лестница с земляными ступенями, которую выкопал Сережа Иловайский, когда гостил у нас в Тарусе.

У городского сторожа, что жил недалеко от нашей дачи, в семье оказалось много молодежи, подростков — найдутся нашим девочкам товарищи для игр и походов…

Из нашей дружбы с Мариною в те дни помню такой случай. Как-то под вечер шли мы вдвоем из Тарусы от Добротворских к себе домой. Несли мы 2 толстых тома «Войны и мира» в крепких переплетах. Шли берегом, мимо кладбища. И захотелось Марине заночевать на кладбище! Дома беспокоиться о нас не стали бы, думая, что мы остались у Добротворских.

Я легко согласилась: было лето, тепло. Ушли мы подальше от дороги, зашли за кусты на краю кладбища, положили себе по тому «Войны и мира» под голову и залегли. Уже смеркалось. Люди шли по дороге, голоса нам слышны, но нас не видно. Лежим молча, смотрим, как меняют краски облака там, высоко над нами. Поднялся ветерок, стало беспокойно. Мы придвинулись друг к другу. Лежать неудобно — от жестких переплетов голове больно. Лежим, терпим. Говорить ни о чем не хочется. От реки потянуло сыростью, и стали мы зябнуть в летних своих платьях. Уснуть почти невозможно; так, маета одна! А все-таки, видно, устали мы и, сами того не заметив, уснули.

Летняя ночь коротка: вот уже и голоса слышны, солнце всходит, по реке плоты идут, плотогоны перекликаются. Белый туман от солнца тает, трава мокрым-мокра, с берез и кустов каплет, все кругом росой блестит. Лежать больше нет возможности, но идти в такую пору нам некуда. И стали мы бродить, на всю эту незнакомую нам утреннюю красоту любоваться. Цветов набрали полны руки, а от мокрой травы в башмаках вода, платье чуть не до пояса намокло, висит как клеенка, хлопает, шагать мешает.

Не рассуждая, сами не зная, что будет, повернули мы домой… А там видим: дом заперт, прислуга еще не вставала. Куда деваться? Залезли мы на сеновал над сараем, пригрелись и заснули, благо сухо да тихо… Когда проснулись и стукнула входная дверь без ключа, сама судьба помогла нам незаметно пробраться в дом, наверх, к своим постелям, и, как были, во всей «красе» свалились, заснули мы мертвым сном, проспав до самого завтрака, до 12 часов. Быстро переоделись, --">