Юрий Игнатьевич Мухин , Александр Лебединцев - Отцы-командиры Часть I

с помощью своего опыта. Но должен сказать, что, на мой взгляд, Лебединцев если что-то и приукрашивает и искажает, то даже о себе делает это очень умеренно, и пусть и оправдываясь, но приводит много фактов, которые по тому времени характеризуют его не с лучшей стороны. А эта искренность не может не вызвать доверия и к остальным приводимым им фактам.

Вторая причина, по которой мемуарист искажает факты — это или исполнение им политического заказа или если автор обосновывает какую-то свою идею. При этом, правда, вранья почти не бывает, просто автор говорит не все, а только то, что соответствует его линии. Было время, к примеру, когда все мемуаристы писали о выдающейся роли партии и политруков, теперь время забрасывать их грязью. Не устоял перед этим и Александр Захарович — десятилетия перестройки дали о себе знать. К этому не всегда можно относиться терпимо, но всегда нужно понимать, что автор живет не в вакууме, и редкий человек способен игнорировать то, что вещают СМИ и о чем болтает толпа.

У Лебединцева есть и еще один недостаток, характерный чуть ли не для 100% русских ветеранов: они, согласно русскому мировоззрению, пишут так, чтобы читатели их пожалели, то есть чаще рассказывают не о своих подвигах, а о своих потерях, начисто забывают все достоинства того времени и раздувают все недостатки, чтобы мы переполнились сочувствием к их тяжелой жизни. С этим тоже практически ничего нельзя поделать, но обязательно надо учитывать.

И наконец, что очень ценно, — мемуаристы вспоминают массу фактов, которые не имеют непосредственного отношения ни к ним лично, ни к отстаиваемым ими идеям. В этом случае ветерану легче сказать правду, нежели соврать. Ведь вранье — это работа, вранье нужно выдумать, да еще и так, чтобы оно не противоречило другим фактам, а правду нужно просто вспомнить. Хотя бывает и чистосердечное вранье, о котором юристы говорят: "Врет, как свидетель", - но к Лебединцеву, думаю, это не относится. У него цепкая память на детали бывшего полкового разведчика и опытного штабиста. Поэтому, думаю, что в подавляющем числе описанных Александром Захаровичем случаев все было так, как он и написал. А написал он то, о чем следовало бы написать уже давно.

Обо мне говорят, что я жесток к тем, кого критикую. На самом деле это не так, поскольку критикую мнение человека, а не его самого. А данный случай особый. Александр Захарович мне лично глубоко симпатичен, тем более, что его судьба похожа на судьбу моего отца. Правда, мой отец не собирался служить в армии ни до войны, ни после нее, но попал на фронт с самых первых дней, воевал и просто в пехоте, и сапером в стрелковой дивизии и полку, был четыре раза ранен, но до Победы дожил. Мой отец не написал воспоминаний, и тут есть и моя вина — я мог бы ему помочь, да поздно спохватился. Работая совместно с А.З. Лебединцевым, я в какой-то мере пытаюсь загладить эту свою вину перед своим отцом.

Часть I. Жизнь до и во время войны Глава 1. Детство и юность

Любая кривая короче той прямой, на которой стоит начальник.

Солдатская мудрость

Казаки

Родился я 18 сентября 1922 года в станице Исправной Баталпашинского отдела Кубанской казачьей области. Заселяться казаками «Кавказской Линии» она начала в 1856 году. Мои предки были выходцами из Моздока. Так об этом рассказывала бабушка по отцовской линии, которую привезли в эти края девочкой. Она еще помнила рассказы приходивших на Кубань на заработки косарей, поведавших о том, что царь в России крестьянам «волю объявил». В 1956 году я окончил курс наук Военной академии имени М.В. Фрунзе и это совпало со столетним юбилеем станицы. Проходило это торжество весьма скромно в те все еще бедные послевоенные годы. Единственное, чем я смог ознаменовать это событие, было то, что я нашел нашу хату, построенную сто лет назад, и успел ее сфотографировать на память потомкам. Сколько раз за столетие перекрывали соломенную крышу, установить было невозможно, но первозданный ее вид был таким же, как и век назад.  

Истоки реки Кубань и ее притоков Большой и Малый Зеленчук начинаются с вечных ледников Главного Кавказского хребта недалеко от высочайшего горного массива Эльбруса. Перпендикулярно главному хребту на север отходят отроги гор, постепенно снижаясь и переходя в равнину На берегах рек в горах селились преимущественно горцы-мусульмане, занимавшиеся в основном --">