Чеслав Милош - Диалог о Восточной Европе. Вильнюс как форма духовной жизни
Название: | Диалог о Восточной Европе. Вильнюс как форма духовной жизни | |
Автор: | Чеслав Милош | |
Жанр: | Публицистика | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | «Старое литературное обозрение» 2001, №1(277) | |
Год издания: | - | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Диалог о Восточной Европе. Вильнюс как форма духовной жизни"
Чеслав Милош не раз с улыбкой говорил о литературной «мафии» европейцев в Америке. В нее он, кроме себя самого, зачислял Станислава Баранчака, Иосифа Бродского и Томаса Венцлову.
Не знаю, что думают русские о Венцлове — литовском поэте, преподающем славянскую литературу в Йельском университете. В Польше он известен и ценим. Широкий отклик получил опубликованный в 1979 г. в парижской «Культуре» «Диалог о Вильнюсе» Милоша и Венцловы, касавшийся болезненного и щекотливого вопроса — польско-литовского спора о Вильнюсе. Оба хотели положить конец конфликту, и их заслуга состоит в том, что они стремились улучшить польско-литовские отношения, причем тогда, когда лишь немногие верили в крушение тоталитарной системы.
Эльжбета Савицкая
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: Вильнюс Вильно Czeslaw Milosz Tomas Venclova Dialog o Wilnie
Читаем онлайн "Диалог о Восточной Европе. Вильнюс как форма духовной жизни". [Страница - 3]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (21) »
Вырасти там означало не то же самое, что вырасти в местах этнически однородных; даже язык воспринимался иначе. Не было народного говора — городского или деревенского — с подлинно польскими корнями; был «тутошний язык», забавный, по духу скорее белорусский, чем польский, хотя и сохранивший много общепольских выражений XVI–XVII веков, которые в Польше вышли из употребления. Граница между «тутошним» языком и разговорным языком дворянства (тем, который Мицкевич слышал в детстве, а позже в Париже улавливал внутренним слухом) была, очевидно, расплывчата, так же как рубеж между речью мелкой шляхты и речью помещиков или интеллигенции, вышедшей из имений. Но все это было поистине чуждо польскому народному говору. Пролетариат Вильно говорил на «тутошнем» языке, непохожем на народный язык Варшавы, где, по-видимому, сохранился какой-то крестьянский субстрат. Для меня, например, такой поэт, как Мирон Бялошевский — экзотичен, у меня другие языковые источники. Я отважусь утверждать, что наш язык был более склонен к правильности, а также к ритмической выразительности; оттого прозрачный язык польских поэтов XVIII века, например Красицкого или Трембецкого, мне кажется «своим». Это трудно анализировать. Кстати, я бы сказал, что на мой язык повлияло противодействие соблазну восточнославянских языков, в первую очередь русского, и поиски регистра, в котором я мог бы соперничать с восточнославянскими элементами — особенно в ритмических модуляциях. Не знаю, как сопротивление русскому воздействует на Твой литовский. Знаю только, что для меня и для каждого, у кого слух чувствителен к русскому, подверженность сильному ритму русского ямба вредна, потому что польский язык ритмически иначе поставлен.
Провинциальность Вильно. Очень она меня угнетала, и я мечтал вырваться на простор. Так что не стоит создавать миф о любимом утраченном городе — ведь я в сущности не мог там вытерпеть; и когда Бочаньский, тогдашний воевода, потребовал, чтобы Польское радио в Вильно уволило меня, как политически неблагонадежного, я воспринял с облегчением этот вынужденный отъезд в Варшаву. Потому что Вильно было попросту дырой: неслыханно узкая аудитория, если не считать евреев, говорящих и читающих на идиш или по-русски, и «тутошних», не читающих ничего. Кто еще? Немного интеллигенции дворянского происхождения, в общем достаточно тупоумной. И с этим связан вопрос о национальности. Ведь если бы мы считали себя литовцами, то Вильно было бы нашей столицей и нашим центром. Как Ты знаешь, вопрос этот очень труден. Логичным было бы финское решение. Я не изучал его в подробностях и не знаю, как финны, чей родной язык был шведский, вышли из положения, но все же, вероятно, Хельсинки было их центром, а не Стокгольм. В принципе нам следовало считать себя литовцами, говорящими по-польски, и поддерживать в новых условиях девиз Мицкевича «Отчизна милая, Литва», что означало бы — создавать литовскую литературу на польском языке, параллельную литературе на литовском. Но по сути дела никто этого не хотел: ни литовцы, ощетинившиеся против против польской культуры, подвергающей их денационализации, ни те, кто говорили по-польски и считали себя просто поляками, а к нации крестьян, «клаусюков»4, относились пренебрежительно. Личности, думавшие иначе, были немногочисленны, хоть и очень интересны, ценны и энергичны. В моем Вильно это были так называемые «местные» («краевцы»), мечтавшие о сохранении традиций Великого --">- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (21) »
Книги схожие с «Диалог о Восточной Европе. Вильнюс как форма духовной жизни» по жанру, серии, автору или названию:
Джонатан Гелдарт - Заметки из пекинской кофейни. Тонкости жизни и бизнеса в Поднебесной Жанр: Справочная деловая литература Год издания: 2017 |
Чеслав Чехович - Гурджиев. Учитель в жизни Жанр: Биографии и Мемуары Серия: Гурджиев. Четвертый Путь |
Другие книги автора «Чеслав Милош»:
Чеслав Милош - Чеслав Милош – Олег Чухонцев. Дар. Стихотворение Жанр: Поэзия Год издания: 2011 Серия: Журнал «Новый мир», 2011 № 11 |
Чеслав Милош - Порабощенный разум Жанр: Публицистика Год издания: 2003 |
Чеслав Милош - Азбука Жанр: Биографии и Мемуары Год издания: 2014 |
Чеслав Милош - Придорожная собачонка Жанр: Современная проза Год издания: 2002 Серия: Эссеистика |