Владимир Иванович Немцов - Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании

человек полностью освободится от инстинкта собственности, мелких житейских забот, когда деньги потеряют свою материальную ценность, властолюбие, карьера перестанут играть хоть какую-нибудь заметную роль, вот тогда поднимутся из глубины души самые благородные чувства и характер человека предстанет перед нами во всём его поразительном многообразии.

Но что самое главное, в человеке возникнет нетерпимость, естественное отвращение к сделкам со своей совестью. Совесть станет властвовать над всеми его поступками, ибо она рождена, воспитана обществом. Это подтверждается не догмой, а жизнью, на основе её и создан моральный кодекс строителя коммунизма.

Ну, а другие черты характера, которые видны нам сквозь ясные дали времени? Они могут быть совсем уж земными, сегодняшними со всей противоречивостью чувств, которые переполняют сердце и плещутся через край…

Я представляю себе этих завтрашних людей самыми разными: и пылкими, и ревнивыми, с душой, открытой для всех, или сдержанных, молчаливых, которые прячут в себе и горе, и радости. Возможно, эти люди думают, что окружающим не до них. У каждого свои переживания. Надо их уважать.

Раздумья, чувства, желания…

Всё это останется, всё это будет. Человеку, которому тогда, в начале самых счастливых веков, исполнится двадцать лет, как и прежде, придётся страдать от неразделённой любви или мучиться от разрыва с любимой. Будет ночами бродить он по улицам наших прекрасных городов, мчаться к другим планетам и тосковать в разлуке.

Но любовь станет иная, очищенная от шелухи прошлого: никаких браков по расчёту, ничего другого, что омрачает и опошляет это великое чувство. И опять главное: тут уж совесть неумолима, она судит человека без скидок на пережитки прошлого, пора бы им давно исчезнуть!

Многое волнует из того, что я хотел рассказать на этих страницах. Мы радуемся нашим успехам в борьбе за нового человека и надеемся, что он будет совершенен во всём.

Возможно, потому так и названа книга «Волнения, радости, надежды». Именно эти мысли и чувства владели мной, когда я над ней работал.

К мечте прикоснувшись руками

Да, пожалуй, с этого и нужно начать книгу. Ничего не поделаешь, автор — «мечтатель по профессии», и даже в рассказе о весьма прозаических вещах ему трудно обойтись без романтики.

Но уж если эта романтика встречается на каждом шагу, если вся наша жизнь проникнута радостным волнением труда и борьбы за лучшее будущее, то обязательно хочется рассказать об этом. Вспомнить свои волнения и радости, которые были близки многим людям нашего поколения.

Посмотрите в небо, друзья. Какие оно вызывает у вас воспоминания?

Небо над Родиной

Это небо мне всегда казалось ярко-синим, и сейчас я его вспоминаю таким же радостным и зовущим. Не знаю, то ли это особенность восприятия молодости, то ли присущая ей романтическая настроенность, но если бы меня спросили, что наиболее ярко запечатлелось в памяти из жизни нашей страны в тридцатые годы, что особенно волновало и радовало нас, то я бы ответил: «Небо! Наши дальние рекордные перелёты, успехи парашютистов, планеристов, героика и отвага!»

Не пришлось мне быть ни лётчиком, ни парашютистом, но после первого полёта на планере, когда я испытывал радиостанции, небо осталось для меня столь притягательным и прекрасным, что нельзя было не летать. Будто выросли крылья, и ты бесшумно паришь над горами, над морем, наслаждаясь этим ни с чем не сравнимым ощущением.

В те годы большинство мировых рекордов по этому виду спорта принадлежало советским планеристам.

Но дело не только в рекордах. Я видел, как для испытания действия перегрузки отважный пилот сломал планер в воздухе и благополучно приземлился на парашюте. Видел разные испытания и техники и мужества, ночные парашютные прыжки в воду, прыжки затяжные, групповые… Да разве всё перечислишь!

Мне дороги воспоминания о планерных слётах в Крыму. Тогда я думал, что именно здесь рождается будущее советской авиации. Помню, я впервые увидел странный планер со стреловидными крыльями, а затем совершенно необычный планер — без хвоста. Мне представилось, что это прообразы завтрашних самолётов, но только без моторов. И кто знает, так ли уж далеко это было от истины?

Много лет спустя на воздушном параде в промелькнувшем истребителе я узнал эти как бы прижатые к корпусу тонкие крылья.

Меня раньше удивляло, --">