Эксперт Журнал Эксперт - Эксперт № 29 (2013)

Имевшая место в июне очередная мини-девальвация рубля подлила воды на мельницу алармистов. Хотя в июле обменный курс несколько реабилитировался, ожидания новых валютных неурядиц охватывают все большее количество хозяйственных игроков и обычных граждан. И пусть фундаментальных оснований для резкого ослабления рубля, как мы покажем ниже, сейчас недостаточно, есть такая неприятная вещь, как самореализующиеся ожидания: банки, компании, а потом и население в ожидании роста курса увеличивают спрос на валюту, и курс начинает расти. Этот процесс — а он, похоже, исподволь уже начинается — ляжет на удобренную почву: в правительстве и ЦБ баланс сейчас ситуационно сместился в пользу тех, кто считает ослабление рубля полезным для экономики.

Действительно, рубль сильно переоценен и подрывает национальную конкурентоспособность. Независимо от того, будет ли и если будет, то насколько изящно, проведена операция по снижению обменного курса, сами ожидания такой корректировки вполне благотворны с точки зрения текущей хозяйственной конъюнктуры. Как и намерения правительства (уже воплощенные в первые, с непривычки робкие решения) снизить процентные ставки по кредитам, они создают благоприятную почву для роста инвестиционной активности.

Самый же мощный «государев сигнал» к запуску нового витка экономического роста — решение о старте трех крупных федеральных мегапроектов с софинансированием из средств Фонда национального благосостояния (ФНБ): ВСМ Москва—Казань, Центральная кольцевая автомобильная дорога (ЦКАД) и реконструкция Транссиба. Фактически речь идет о дезавуировании пресловутого «бюджетного правила», точнее, одной из его ключевых составляющих — запрета на расходование средств суверенных фондов до достижения ими священного потолка в 7% ВВП.

И это можно было бы только приветствовать, если бы не одно «но»: разворачивающаяся на наших глазах лоббистская вакханалия за доступ к деньгам распечатанного ФНБ может помешать тщательной экспертизе и структурированию проектов. Тогда их массовый запуск закончится зарыванием денег в землю, всплеском инфляции и дезавуированием самой идеи расходования углеводородной ренты на цели развития. Однако даже в этом случае неприятностям будет предшествовать новая волна роста частных инвестиций, так или иначе сопряженных с этими проектами. Именно поэтому вторая половина года, по нашему стойкому убеждению, будет отмечена увеличением темпов роста экономики.

Медленно, но растем

Однако для начала неплохо было бы разобраться с текущими хозяйственными трендами. Ежемесячные сводки Росстата о динамике промышленного производства подобны американским горкам — нырки следуют за взлетами, тональность комментариев вибрирует вслед за ними. Январь-февраль текущего года — промышленность неожиданно скатывается в минус, март — положительный рывок, итог первого квартала — нулевой. Апрель — снова плюс, май — большой минус, июнь — небольшой плюс. Разглядеть за этой болтанкой сколько-нибудь внятный содержательный тренд тем более невозможно, что все эти плюсы и минусы (мы сознательно опустили конкретные значения изменений) оценены по отношению к соответствующим месяцам прошлого года, и поэтому текущая динамика сильно смазана динамикой промпроизводства годичной давности. Это так называемый эффект базы — неисправимый дефект метрики всех макроэкономических показателей, сравнивающих интенсивность тех или иных потоков или запасов в текущий момент по отношению к моменту годичной давности. Мы уже не говорим о календарных нестыковках, делающих прямые сопоставления значений экономических показателей одних и тех же месяцев соседних лет сильно смещенными (например, в мае текущего года предприятия, те, что на пятидневке, отработали 19 дней, а в мае високосного прошлого года — 21, — вот и получите сразу же 10-процентную ошибку в прямых сопоставлениях).