Яков Иосифович Цукерник - Три комиссара детской литературы

воспроизводством. Не посвящённый в государственные тайны и не допущенный в глубины архивов, я оперирую лишь внешними, доступными для любого, фактами. Но если уж на основе этих внешних фактов рождается картина страшная, то знание тайн и архивов может её лишь усугубить и сделать страшнее.

Советское общество — последняя инстанция, проходимая человечеством на пути из гибельной спирали классового общества к взлёту в Мировую Коммуну, одна из последних и явно решающих ступеней на пути от этнической мозаичности, где грани «мозаичин» окрашены кровью, — к слиянию в единый могучий этнос землян. Как всякое общество, оно обязано воспроизводить новые поколения не хуже предыдущих, а как советское — даже лучше их, если не хочет погибнуть и хочет выполнить свою функцию — строительство коммунизма. Новые, подрастающие поколения — это Мир Детей. Он взаимодействует в своём развитии с окружающим его, пронизывающим его, питающим его, влияющем на него Миром Взрослых. Это взаимодействие определяет всё — ведь нашим детям и их детям строить коммунизм и, между прочим, ещё нас, пенсионеров, кормить в будущем. Так потянут ли они? Вырастут ли достаточно сильными для этого и будут ли желать этого? Начнём же с анализа положения в Мире Детей именно с точки зрения его взаимоотношения с Миром Взрослых в пределах Страны Советов. И поэтому начнём не с газетных вырезок (коих в моём распоряжении свыше тысячи), ибо во-первых они охватывают лишь последний десяток лет (раньше не догадался начать их собирание), а во-вторых в каждой из них вопиют лишь отдельные факты. Начнём с произведений так называемой детской литературы, ибо если писатель (не только детский) сел писать книгу, то он знаком уже с сотнями фактов, властно зовущими к обобщению их. А так как писатель писателю всё же «розь», то обратимся к творчеству трёх комиссаров детской литературы, ставших таковыми не по полномочию от властей, а в силу факта. Разумеется, сначала придётся выяснить — что такое детская литература, что такое комиссар и — следовательно — кого можно назвать комиссарами детской литературы. Поскольку я взялся за дело нелёгкое, то хочу быть понятым именно так, как мне надо. И потому лучше напишу и процитирую больше, чем слишком мало, но зато буду понят до конца.

Детская литература и литература русская

Много на свете литератур — и живущих, и ископаемых, но не знаю я другой литературы, которая бы подобно русской ставила вопросы «Что делать?» или «Кто виноват?» не только в повестку дня, но и в заглавия произведений. И именно на русском языке возникшая «детская литература» — тоже небывалый до того феномен — явно продолжила традицию своей великой матери — русской литературы, ставя вопросы «Кем быть?» и «Что такое хорошо и что такое плохо?» в заглавия и давая на эти вопросы чёткие ответы. Фактически в этих вопросах и заключено понятие комиссар. Это — человек, знающий ответы на эти вопросы, в отличие от замполита и тем более политрука, назначаемых сверху для того, чтобы отвечать на эти вопросы в соответствии с директивами сверху. Равно как и священнослужители любой ЦЕРКВИ отвечают на эти вопросы не по духу священных книг, а по указаниям епископов или имамов, а те — по указаниям пап, патриархов, халифов и так далее. А то и «синодов» — департаментов по духовным делам, куда чиновников назначает светская власть.

Необходима оговорка — речь идёт не о «русской», а о написанной на русском языке российской литературе, литературе державы, охватывавшей слишком много пространств и обитающих на них народов, чтобы её литература была узко-русской. И дело не в том, что первым писателем в России был молдаванин Кантемир, что Пушкин гордился предком-эфиопом, а Лермонтов — предками из Шотландии и Испании, что Гоголь был украинцем, а в том, что все русские классики мыслили как минимум категориями и масштабами всей России, что целью, ради которой они сжигали свой мозг, было улучшение жизни всей совокупности людей, Россию населявших (вспомним хотя бы размышления Пушкина об изменении быта черкесов в «Путешествии в Арзрум»); что при этом подразумевалось, что улучшение это должно наступить в результате поумнения жителей державы после прочтения написанных «мною и моими соратниками по литературе» книг, после поумнения в первыую очередь властей, эти книги прочитавших. А не поумнеют эти власти — «я и мои соратники» вправе их осудить, высмеять и фактически призвать к --">