Сергей Эдуардович Путилов - Последняя мировая. Минуты до сирийского Армагеддона

Одиннадцать лет Вануну был в полной изоляции. Ему не позволяли встречаться ни с кем, даже с другими заключенными, только с ближайшими родственниками. Запрещено было разговаривать по телефону. Годы в одиночестве, разнообразившиеся только 2-часовыми прогулками по маленькому тюремному двору. По каменному мешку Мордехай вышагивал тоже один — тюремные власти опасались, как бы он не сболтнул заключенным чего-нибудь лишнего. Все это время секретная служба «ШАБАК» вела против него психическую войну. «Эти люди, — пишет Ваунуну, — пытались сломать меня, сделать сумасшедшим, разрушить мой мозг, здоровье. Они надеялись, что я выйду из тюрьмы ненормальным, или мертвым или больным, чтобы я не смог заговорить опять. Они использовали изощренные средства психической войны каждый день: не давали мне спать, заставляли меня голодать лишая еды…».

21 марта 2004 года ровно в полдень дверь камеры открылась. «Держи язык за зубами», — охранник ашкелонской тюрьмы расстегнул наручники на запястьях седовласого мужчины в синей рубашке, и подтолкнул его к выходу. На дворе, окруженном бетонной стеной, с натянутой поверху электрической «колючкой», его уже ожидала толпа журналистов. Растопырив пальцы буквой «V» Мордехай Вануну вскинул руки в победном приветствии. За железными воротами волновалась пестрая толпа людей с транспарантами и национальными флагами. Одни из них были готовы тут же растерзать его на куски, другие, преимущественно иностранцы — нести на руках до самого Иерусалима. Так началась «свобода».

Еще накануне освобождения, министр внутренних дел Авраам Пораз подписал распоряжение, строго ограничивающее свободу действий человека, который, по его мнению, «слишком много знал». Ядерщику-пацифисту запретили ближе, чем на 400 метров приближаться к аэропортам и причалам, пограничным пунктам, не говоря уже об иностранных посольствах. Не допускаются какие-либо разговоры о бывшей работе, и даже участие в интернет-чатах. Чтобы выехать за пределы Тель-Авива или ночевать вне дома нужно сообщить «куда следует» за сутки. О любой попытке вступить с ним в контакт, Вануну также обязан информировать спецслужбы. Нарушение хотя бы одного из этих условий автоматически влекло новое судебное разбирательство.

Так длилось год. И вот в апреле 2005 года суд опять собрался, чтобы решить дальнейшую судьбу Мордехая Вануну. Вместо отмены, статус «живого мертвеца» был продлен еще на год. «Они решили, — сообщили в организации «Campaign to Free Vanunu and for a Nuclear Free Middle East», — обновить все ограничения. К нему приходил офицер полиции. Он принес бумаги, в которых говорится, что такие условия сохранятся еще как минимум год. Сам же Вануну полагает, что гораздо дольше». На каком основании? Как старательно подсчитал израильский суд, с момента выхода на свободу подопечный «Моссада» 21 раз общался с зарубежными журналистами, что ему было запрещено. Кроме того, он пытался «покинуть территорию Израиля». Под последним подразумевается, что в конце прошлого года, как и все здешние христиане, он хотел попасть в Вифлеем на праздник Рождества Христова. Вместо этого Мордехай Вануну, оказался в «обезьяннике» секретной службы «ШАБАК», где просидел несколько дней, отвечая на каверзные вопросы. Непонятно, правда, с каких пор Вифлеем, расположенный хотя в Палестинской автономии, но в пределах Израиля, вдруг стал «другой страной». Ведь израильское правительство не признает права палестинцев на свое государство.

С точки зрения подавляющего большинства израильтян, он не только подорвал обороноспособность страны, но и, перейдя из иудаизма в христианство, тем самым еще больше усугубил свое предательство. От него отвернулись даже ближайшие родственники кроме брата. После серии угроз в свой адрес, Вануну из опасения за жизнь укрылся за стенами небольшой англиканской церкви Сент Джордж в Восточном Иерусалиме. Но желанного покоя не нашел и здесь. 11 ноября 2004 года в храм ворвались несколько десятков «коммандос» в бронежилетах с автоматами наперевес. Не предъявив никаких официальных бумаг, они арестовали Вануну и допросили священника Абу эль-Ассала, давшего приют изгою.

В комнате «атомного шпиона» никаких бумаг или пленок, подтверждающих его «антигосударственную» деятельность не нашлось. Тогда спецназ принялся за епископа, родом палестинца. Офицер устроил священнику форменный допрос с пристрастием, требуя рассказать, куда он «спрятал пленки». Тот объяснял, что не --">