Яков Давидович Манн - О любви, которой уже нет

Все поменялось в один вечер. Я делал уроки на кухне, а Ира с соседской девочкой, Броней Краснопольской, разговаривали снаружи в коридоре, примыкающем к кухне. Мне было все слышно, хоть я особенно и не прислушивался. Вдруг я уловил слова, сказанные Ирой:

– А мне Яша нравится, у него брови такие красивые.

Нужно ли говорить, что в этот момент я в нее влюбился.

Летом мы ходили в кино. Не вдвоем, конечно, а с большой группой детей из нашего двора. Мы шли рядом по тенистым улицам Могилева, направляясь в кинотеатр, тихо разговаривая и присматривая за младшими детьми. В кинозале мы сидели рядом и смотрели фильмы про американский безумный мир, про человека–амфибию и Лимонадного Джо.

Я украдкой поглядывал на ее красивое лицо, освещенное отражённым светом, ее рука, иногда касающаяся моей руки, была гладкой и прохладной, нежный аромат весенних цветов, исходящий от нее, заставлял меня забыть о фильме.

Конечно, моя мама была не в восторге от того, что ее сын влюблен в нееврейскую девочку. Она сама может и не догадалась бы об этом, но я был настолько наивен, что написал об этом в дневнике, который вскоре попал маме в руки. Прочитав мой дневник, она понесла его в детскую комнату милиции, куда меня вскоре вызвали. Там солидный человек в штатском костюме долго читал мне лекцию о вреде ранней половой жизни, пока до него не дошло, что я понятия не имею о чем он говорит.

Осенью я лежал в больнице после операции по удалению аппендицита. Ира пришла проведать меня. Об этом мне сообщил сосед по палате, улыбаясь и подмигивая:

–К тебе дама пришла.

Я поспешил к дверям в отделение, за которыми толпились посетители. Ира скромно стояла в стороне, на ней было светло–зеленое платье, делавшее ее еще красивее.

Мы гуляли по больничной аллее, прохожие оглядывались на нас – наверное странной казалась пара: щуплый мальчишка, с трудом передвигающий ноги после операции, и расцветающая вполне зрелой красотой девушка.

Был чудесный день ранней осени, Ира держала в руке желтый осенний лист, случайное касание наших рук чувствовалось как ожог.

– А ты что здесь делаешь?

Я оглянулся, сзади подходила моя мама. И обращалась она к Ире.

– Как тебе не стыдно бегать за мальчиками, девочка должна быть скромной!

Ира взглянула на меня, в глазах ее были стыд и ужас. Она молча повернулась и пошла прочь.

– Мама, как ты можешь!

Она не слушала меня. Крепко держа меня за руку, она вела меня обратно к больничному корпусу.

– Посмотри, что я тебе принесла, мы сегодня с папой ходили на базар…

Я медленно шел по больничному коридору, в руках сумка с едой, в душе обида. Проходя мимо туалета я остановился, затем решительно открыл дверь.

Я лил в унитаз сладкий мамин компот, золотистый куриный бульон, выбросил в мусор вкусный свежий белый хлеб, испеченный в частной подпольной пекарне и заполнивший своим запахом весь больничный этаж, фрукты и куриное мясо. Душа моя была полна обидой на маму, и жалостью к ней – я знал сколько труда и денег стоили ей эти продукты, и где–то под этим было и сожаление, что теперь придется есть одну больничную манную кашу.

Много лет спустя, уже студентом института, я заезжал в Могилев и зашел к Ириной матери. На столе стояла фотография необыкновенно красивой девушки. Я спросил мать:

– Это Ира?

– Ира.

– И где она сейчас живет?

– В Севастополе.

Больше я о ней ничего не слышал.

Сегодня, 50 лет спустя, я иногда спрашиваю себя: «Может это был мой шанс на то счастье, которое дается человеку только один раз? »

Как жаль, что я никогда не узнаю ответа…

Война

Мои дедушки и бабушки не делали революцию, не были комиссарами гражданской войны в пыльных шинелях и остроконечных шлемах. Они молились своему Богу, растили своих многочисленных детей, зарабатывали на жизнь ремеслом с трудом сводя концы с концами.

Мой дедушка Лейбл был кузнец, прадедушка Янкл тоже был кузнец. Они подковывали копыта лошадям, чинили телеги и фаэтоны.

В 41–м году моему деду исполнилось 35 лет. Он был высокий и сильный, имел «золотые» руки и был очень честен в делах, хотя и был очень беден.

Когда началась война, дедушка и прадедушка