Ксения Анатольевна Собчак - Против всех

глубоко продуманными точками зрения, которую высказывают их герои? Мое предложение такое: добрая, понимающая улыбка. Злость и раздражение ничем нам не помогут, а только помешают в работе.

А работы, надо сказать, у нас с вами невпроворот. Пока же просто желаю вам приятного чтения.

Ваша Ксения Собчак.

Часть первая Украинская весна

4 сентября 476 года варварский вождь Одоакр заставил римского императора Ромула Августа отречься от власти. В этот день закончилась история Древнего Мира и началось Средневековье.

Историки вообще обожают задним числом определять точные даты, когда закончилась одна эпоха и началась другая. Что касается недавней истории нашей страны, тут у каждого есть свое мнение о том, с какого момента все пошло не так. Февраль 1917-го? Октябрь 1917-го? Август 1991-го? Октябрь 1993-го? День голосования на президентских выборах 26 марта 2000-го года? «Болотный протест» 2012-го?

На мой взгляд, один очень важный перелом в жизни страны произошел на рубеже 2013 и 2014 года. Как ни парадоксально, события, ставшие этому причиной, произошли не у нас, а в соседней стране. Однако именно в России с этого момента начался странный исторический период, когда почему-то никто не вздрагивает, услышав слова «радиоактивный пепел», «распятый мальчик» или «пармезан под бульдозерами». В Украине, где берет начало этот исторический перелом, его принято называть «революцией достоинства». У нас чаще рассуждают о «хунте» и «майдане», вкладывая в эти слова не совсем понятный говорящим смысл.

В феврале 2014-го мы, конечно, и представить себе такого не могли. Нам просто хотелось разобраться, что же происходит в соседней стране, откуда вдруг повеяло свежестью исторических перемен. Если бы мы тогда знали о Донецком аэропорте и Иловайском котле, о судьбе Олега Сенцова и сгоревших заживо в Одессе – может быть, в этом очерке было бы чуть меньше веселого паясничанья и чуть больше тревоги о будущем.

Но тогда мы не знали.

(Март 2014)

Завтра була вона

Ксения Собчак и Антон Красовский провели на Украине неделю в феврале. В тот момент ни они, ни те, с кем они встречались, еще не могли предположить, как стремительно развернутся события в ближайшем будущем.

– Сука. Ты вот настоящая москальская сука, – Красовский, чуть не плача, натягивал клоунские казачьи шаровары, привезенные Собчак с киностудии им. Довженко. – Я ж сказал тебе днем, что на Грушевского сейчас напряженно, «Правый сектор» что-то там мутит. А тебе лишь бы поиздеваться над свободолюбивым украинским народом. Вот замочат тебя в сортире, узнаешь.

– Почему поиздеваться? – Собчак невозмутимо нахлобучила на голову торжественный пластиковый венок, видимо, украденный костюмерами с Байкова кладбища. – Наоборот, я как сестра приехала поддержать украинских братьев и в знак уважения надела национальный костюм. По-твоему, если бы ты на Болотную пришел в картузе и с гармонью, тебя побили бы? Если ты считаешь, что традиционные ценности могут кого-то унизить, то тебе в итоге точно наваляют. И справедливость восторжествует. Не ссы, поехали.

У ЦУМа машина уткнулась в пятиметровый обугленный айсберг. В айсберг вмерзли горелые покрышки, доски, ящики, обрезки труб. Из его вершины торчал флаг Евросоюза.

Внезапно нахлынувшая на Украину теплынь подтачивала ледяную гору. Растворенная в воде сажа черным потоком уходила вниз по Крещатику, а вместе с ней исчезала и революция. Казалось, сама земля противилась протесту.

«Идите пахать, сеять, доить», – кричали людям почва, река, копченый туман. «Янукович уже надоил», – отвечали природе люди, продолжая мастерить заграждения.

Москали решительно пошли вдоль вымокших палаток, около которых хмурые тени помешивали что-то в дымящихся котелках. То и дело из-под навеса выныривал какой-нибудь усатый сыч в такой же, как у Красовского, шутовской папахе.

– Ой, Оксаночка, и ты до нас? – пожелтевшие усы в нечистом камуфляже засеменили рядом с Собчак. – На Майдан подывытыся прыихалы? Малахов вже був, йому сподобалося (понравилось. – Прим. ред.).

Не получив ответа, усы растворились в плотной толпе, окружившей гостей украинской столицы перед массивными ампирными дверьми, прегражденными декоративным турникетом. Под табличкой, сообщавшей, что здание принадлежит Киевской городской администрации (КМДА), черной краской по граниту было написано: «Штаб революції».