Ирина Васильевна Василькова - Умные девочки

журналистике и предложить темы, которые их действительно волнуют. Первая из прозвучавших — «Где брать умных мальчиков?», вторая — «Почему мне нравятся девочки?». Да, они позиционируют себя где-то посередине — не мальчики, не девочки. Вроде как третий пол. Я не могла сначала сформулировать их отличие от тех и других, так они мне сами подсказали ключевое слово — «рефлексия». Видовыми признаками обычных девочек они считают не только пристрастие к гламурным ценностям и главную жизненную цель — выйти замуж за красивого и богатого, но и слоган «живи без проблем». Надо сказать, что за это они ярко выраженных девочек вовсе не осуждают (даже снисходительно любят), разумно полагая, что каждому свое. Есть, по их мнению, еще одна категория — «неопределившихся девочек». (Вообще, довольно забавно наблюдать, как девятиклассница, год назад приносившая в студию пафосные тексты о Добре и Зле, вдруг резко меняет ориентацию и, дико выкрасив волосы, гуляет по школе с пирсингом в пупке, а на перемене в школьном туалете высыпает в вырез декольте горсть призывно мерцающих «блесток для тела»… ничего, ничего… молчание.) Возможно, это тоже необходимый этап становления лич ности, и, пройдя через него, барышни и сами проникнутся таким отвращением к выставленной на продажу женственности, что не вернутся к этому никогда.

Умные же девочки подобных излишеств в одежде себе обычно не позволяют и больше ценят стильную функциональность, к тому же жалуются, что оценивающие (вот он, рынок!) взгляды наших школьных «мачо», так радующие девочек обычных, этих унижают и травмируют. А раз уж появилось в этом тексте слово «травма», попробую экстраполировать процесс гендерной идентификации умных девочек в будущее время и выйти за рамки подросткового возраста.

С этой проблемой я обошла многих своих знакомых («умных женщин», которые когда-то, естественно, были «умными девочками»). Для большинства из них расспросы на эту тему оказались крайне болезненными — им легче было говорить о семейных неурядицах, неверных возлюбленных и отбившихся от рук детях, нежели о трудностях гендерной идентификации. Некоторые даже признались, что принадлежность к «третьему полу» — главная травма юности, так или иначе определившая их дальнейшую жизнь. Тут начался просто настоящий «Театр. doc»! Выплеснувшихся на меня эмоций хватило бы не на одну пьесу. Интересно, что почти все опрошенные никогда не пытались осмыслить то, что с ними происходит, как явление социальное, объясняя все лишь своей личной «ненормальностью». Я еще раз убедилась, что ощущать себя лицом «третьего пола», не принятого двумя другими, — это особое дискомфортное состояние. Замечу при этом, что формально все они были членами каких-либо компаний, и внешне их статус выглядел достаточно благополучно. Однако внутреннее отчуждение от сверстников было настолько травмирующим, что у некоторых возникало чувство вины, с годами так и не прошедшее. (Один неглупый студент на мой вопрос, как он относится к умным девочкам, вообще страшно изумился: а зачем нам такие нужны?) Впрочем, все однозначно дали ответ на вопрос: как им приходилось с этим жить, как это удавалось преодолеть? Вариантов не было — притворяться глупой (в один голос!). Везде — дома, на работе, в компании. И еще советовали: не трогай эту тему — заплюют!

Не здесь ли причина того, что умные девочки, не понимающие пока, что с ними собственно, происходит, нередко находятся в состоянии фрустрации и зачастую слывут «трудными подростками», гораздо более трудными, чем обычные девочки и мальчики. Эпатажное поведение, уходы из дома, конфликт со всем светом, переход в экстернат, депрессии — вот классический набор. Но когда школьные психологи разбираются с проблемой девиантного поведения той или иной «маленькой разбойницы», они почему-то никогда не рассматривают в качестве причины подросткового стресса именно трудности с гендерной идентификацией. Имея какое-никакое психологическое образование и роясь в такого рода литературе, я никогда не встречала даже признаков подобного подхода.

Известный факт — если в языке нет какого-то понятия, оно не осознается. Пиво «Клинское» и прокладки с крылышками стали элементами описания этого мира, а проблемы умных девочек не стали. Гендерология пытается сформировать свой понятийный аппарат, но ему еще далеко до того, чтобы им можно было оперировать.

Видимо, поэтому любая апелляция к гендерному дискурсу --">