Владимир Германович Тан-Богораз - Собрание сочинений В. Г. Тана. Томъ седьмой. Духоборы въ Канаде. — Белая Арапія. — Искатели

наконецъ, мнѣ стало не въ моготу. Я встрѣчалъ слишкомъ много людей, жилъ въ самой гущѣ общественной жизни и теперь ощущалъ повелительное стремленіе бѣжать безъ оглядки, куда-нибудь на край свѣта, отъ этихъ машинъ, электрическихъ трамваевъ, пронзительныхъ фабричныхъ свистковъ и безсонныхъ кафешантановъ.

Тогда я вспомнилъ, что на далекомъ западѣ, за рубежомъ Великихъ Озеръ, тамъ, гдѣ дымное дыханіе фабричной культуры еще не успѣло помрачить зеленое лоно преріи, поселилась горсть русскихъ мужиковъ и настойчиво пытается осуществить на дѣлѣ именно ту утопію, которую пророческая мечта выставляетъ предъ человѣчествомъ какъ идеалъ отдаленнаго будущаго. И я почувствовалъ себя какъ бы обязаннымъ закончить свое пребываніе въ Америкѣ знакомствомъ съ этимъ оригинальнымъ отросткомъ русскаго племени, на половину противъ своей воли переброшеннымъ черезъ океанъ.

Знакомство мое съ Духоборіей было непродолжительно, но впечатлѣніе отъ него осталось тѣмъ болѣе цѣльно и сильно.

Это былъ цѣлый русскій округъ, занимавшій шестьдесятъ миль въ длину и сорокъ въ ширину. Пятьдесятъ духоборскихъ селъ лежали на просторѣ этой обширной территоріи, какъ длинная кисть, протянутая вдоль одной главной дороги. Всѣ инородные элементы отошли въ сторону. Кругомъ были русскія лица, русскія избы, даже русскіе плетни на задворкахъ деревень. Пять недѣль подрядъ я почти не слышалъ англійской рѣчи, кромѣ случайныхъ вокабулъ, вытверживаемыхъ ребятишками изъ дешевой школьной азбуки. Иногда мнѣ положительно казалось, что передо мной сельскій уголъ Россіи, какимъ-то чудомъ перенесенный сюда за тридевять земель, въ тридесятое царство. Въ то же время это была новая, еще не видѣнная мною Россія. Окружавшее меня населеніе состояло поголовно изъ земледѣльцевъ, которые жили какъ братья и занимались мирнымъ трудомъ на плодородныхъ поляхъ Канады. Нигдѣ не было ни урядника, ни сотскаго, ни даже сельскаго старосты, ибо духоборская деревня исправляетъ свои дѣла безъ всякихъ особыхъ управителей. Иногда въ деревенской толпѣ, собравшейся на улицѣ, глаза мои невольно искали мундира или мѣдной бляхи съ надписью, но ихъ нигдѣ не было видно. Молодые парни по старой памяти носили кафтаны казацкаго покроя и суконныя шапки съ краснымъ кантомъ, но вмѣсто кокарды онѣ были украшены свѣжими цвѣтами, только что сорванными съ поля. Признаюсь, даже самая возможность подобнаго сочетанія явилась для меня совершенно неожиданной. Это былъ миражъ золотого вѣка, на мгновеніе превращенный въ дѣйствительность, какъ бы отброшенный на экранъ волшебнаго фонаря исторіи предъ глазами изумленнаго человѣчества и, быть можетъ, готовый завтра же разсѣяться въ пространствѣ. Разнообразіе міра неистощимо, и въ немъ есть мѣсто для осуществленія самыхъ причудливыхъ сновъ. Если бы какой-нибудь старый народникъ могъ выбрать себѣ сонъ по своему произволу и потомъ претворить его въ жизнь, онъ, вѣроятно, вышелъ бы похожъ на этотъ удивительный округъ. И между тѣмъ, какъ только мы приближались къ границамъ Духоборіи, мы повсюду встрѣчали образцы англосаксонской культуры, совершенно отличной по типу, жадной, дѣятельной, индивидуалистичной, не разбирающей средствъ въ борьбѣ съ природой и обстоятельствами. Все вмѣстѣ походило, чтобы взять литературный примѣръ, на старый разсказъ Златовратскаго, переплетенный вмѣстѣ съ Рёдіардомъ Киплингомъ.

И по мѣрѣ того какъ мое знакомство съ Духоборіей развивалось и шло впередъ, во мнѣ стало просыпаться чувство, которымъ русская дѣйствительность такъ рѣдко балуетъ своихъ дѣтей, — то было чувство гордости русскимъ именемъ, принадлежностью къ народу, который могъ выдѣлить изъ своей среды такой благородный отпрыскъ, полный энергіи и идеализма. Я сказалъ, что русская дѣйствительность рѣдко балуетъ насъ этимъ чувствомъ и, напротивъ, то и дѣло посылаетъ факты, возбуждающіе желаніе спрятаться, какъ говорилъ покойный Герценъ. Русское сердце истосковалось въ поискахъ содержанія для «любви къ отечеству и народной гордости». Нѣмцы гордятся школьнымъ учителемъ, который сдѣлалъ Германію культурной и могущественной. Французы принесли человѣчеству всемірную «эпоху великихъ реформъ». Англичане даже въ національномъ гимнѣ поютъ: «Never, never the Britons will be slaves» («Никогда, никогда Британцы не будутъ рабами»). Чѣмъ же можемъ мы, русскіе, восхвалить свое имя предъ исторіей?

Матеріалъ, который предлагаютъ для этой цѣли присяжные торговцы --">