Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов

масштабные секретные военные договоренности между Берлином и Москвой, благодаря которым Германия сумела обойти ограничения, налагаемые Версальским договором. Сторонники этой политики не видели препятствий для ее реализации в том, что Россией на тот момент управляли большевики. Это была не прокоммунистическая точка зрения, а сугубо утилитарная поддержка германо-российского сотрудничества.

Теоретическую основу для такого курса германский Генеральный штаб нашел в трудах и высказываниях «пророссийских» генералов, таких как Ханс фон Сект. Они утверждали, что основные усилия Германии должны быть направлены против Запада и взаимопонимание с Россией обеспечило бы защиту тыла рейха и укрепило бы экономический и военный потенциал Германии. Как заявила официальная нацистская газета «Фелькишер беобахтер» во время краткого периода затишья, наступившего после подписания пакта Молотова-Риббентропа в 1939 г.: «Германия и Россия всегда жили плохо, когда были врагами, и хорошо, когда были друзьями».

В то время как армейские сторонники «восточной» политики руководствовались прежде всего соображениями полезности, «пророссийское» крыло министерства иностранных дел Германии также включало в себя людей, которые не только приводили рациональные аргументы в отношении дополнительных политических и экономических ролей, которые могут играть континентальные державы, но также имели глубокую эмоциональную привязанность к русскому народу и культуре. Некоторыми из самых выдающихся таких людей были этнические немцы, рожденные в России. К этой группе, которая должна была оказать особое влияние во время Второй мировой войны, принадлежал и граф Вернер фон дер Шуленбург, последний посол Германии в Москве.

В этой группе не обошлось и без идеологов. Люди, верившие в «упадок Запада», считали Россию страной будущего. Даже часть мелкого немецкого дворянства поддержала эту точку зрения в смеси антизападных взглядов, немецкого национализма и левого «общественного сознания». Ex Oriente lux!^[2]

С другой стороны, «антирусская» школа также имела глубокие корни в Германии. Ее горячие сторонники ссылались на деяния Карла Великого, Тевтонского ордена и Ордена меченосцев, Ганзейского союза и колонистов, которые несли немецкие законы, язык, обычаи и грузы вглубь Восточной Европы. Пресловутый Drang nach Osten^[3] стал очевидной судьбой рейха. Первая мировая война и Брест-Литовский договор 1918 г. стали вехами в реализации программы, предложенной миссионерами немецкой экспансии: Россия покоренная или завоеванная, уменьшенная или разделенная, зависимая от Берлина. После Октябрьской революции 1917 г. антикоммунизм предоставил этому крылу новый и в некоторых отношениях убедительный аргумент: «красная волна» должна была быть устранена до того, как накроет рейх. Однако эта группа не оказала большого влияния на политику Германии и не смогла предоставить какую-либо реалистичную и эффективную программу. Она уступила место национал-социализму, написавшему новую и роковую страницу в истории германороссийских отношений.

Россия в нацистском мире

Для Гитлера отношения с Россией были «пробным камнем политической способности молодого национал-социалистического движения ясно мыслить и решительно действовать». Время от времени он выводил очередной ряд постулатов и целей для борьбы с Востоком. Времени, проведенного в заключении, ему было достаточно, чтобы наметить свой фантастический курс. По его мнению, свобода существования нации зиждилась лишь на одной вещи: пространстве для жизни.

«…Даровать немецкому народу почву и территорию, на которые они имеют право претендовать… Это, пожалуй, единственная цель, которая оправдывала бы пролитие крови перед Богом и будущими поколениями».

И, продолжал Гитлер, «говоря о новых территориях, мы должны в первую очередь думать о России и тех окраинных государствах, которые ей подчинены».

Его любимой аналогией в этом отношении было сравнение будущего немецкого Востока с британской Индией. Индия в его понимании являлась наглядным примером колониальной эксплуатации и макиавеллианской виртуозности; она подпитывала его веру в то, что население «немецкой Индии» – Советского Союза – также было не более чем «белыми рабами», рожденными для того, чтобы служить расе господ. Придерживаясь своих континентальных взглядов, он провозгласил, что первые колонии Германии должны быть --">