Луи Арагон - Французский народ ничего не забыл!

всеуслышание заявил человек, о котором нельзя сказать по старинке, что «он вышел из народа», ибо он находится в головном отряде народа и является выразителем его чувств. Да, вполне естественно, что именно Морис Торез в своем выступлении в Дранси^[3] публично и торжественно заявил о величии нашей нации.

Сознание, что Франция — великая нация, не дает покоя тем, кто боится, что она и действовать станет соответственно своему величию. Ведь для величия нации необходима независимость,— недаром сейчас пущена в ход целая система интриг для того, чтобы ограничить, а затем и уничтожить независимость Франции. А отстоять национальную независимость Франции — это значит: не допустить порабощения ее другими странами, например, Западной Германией, перевооруженной для целей «европейского сообщества»; национальная независимость Франции — это прорыв фронта, созданного по указке из-за границы, это невозможность новой мировой войны. Вот чего боятся те, кто изо всей мочи старается отрицать величие нашей страны. Они боятся, что к двум французским урокам — уроку окончания междоусобных войн во имя создания нации, уроку революции во имя свободы — Франция добавит третий пример: урок борьбы за национальную независимость во имя мира во всем мире.

Ибо все хорошо понимают, что без Франции невозможно развязать третью мировую войну и, значит, все зависит от ее отказа. Отказ этот исходит от народа, и с каждым днем все больше французов подтверждает его.

Французам всегда была дорога их родина; менять ее они не собирались, а посему житья не давали захватчикам, вторгшимся на их землю; так повелось со времен Жанны д'Арк, дочери Лотарингии, до Габриеля Пери, и мы знаем, что не только для нас, французов, но и для всех миролюбивых наций очень важно торжественное утверждение величия нашей нации. Ничто не может быть важнее для дела мира, для свободы, для жизни человечества.

Уверенность в величии нашего народа, которую выразил Морис Торез,— отнюдь не плод увлечения или богатого воображения.

Это несомненный факт, обоснованный конкретными доказательствами. И как о жизни человека свидетельствуют биение его сердца и горячая красная кровь, бегущая по его жилам, так свидетельством величия французского народа является непрерывное созидание им материальных и духовных богатств, увеличивающих наследие прошлых веков; нашим вкладом в сокровищницу ценностей, созидаемых всем человечеством; мы участвуем в строительстве жизни и будущего.

Шестнадцатого октября 1936 года на пленуме Центрального Комитета Коммунистической партии Франции, происходившем в Иври, Поль-Вайян Кутюрье сказал:

«Мы продолжаем дело Франции, благодатной Франции…»

Мягкий климат, природные богатства, удобное расположение плоскогорий и долин с древнейших времен привлекали людей на нашу землю и способствовали трудам, развивавшим их ум.

И разве нет родственных черт в творческом усилии первобытного охотника, который в доисторическую эпоху вырезал или нарисовал изображение оленя на стене пещеры в Дордони или в Арьеже, и в творении ваятеля, увенчавшего фигурой оленя ворота в замке Анэ…

А те, кто хотел бы переменить родину, неужели они действительно верят измышлениям своей прессы и считают, что порвалась неосязаемая нить, соединяющая доисторического оленя и оленя в замке Анэ? Та нить, по которой мы всегда узнаем дух французского народа,— и в «Реймской улыбке», и в «Крестьянах» братьев Ленен, и в «Жиле» на полотне Ватто? Разве не эта нить привела к тому, что ныне Стендаль имеет массового читателя, а представления «Сида» Корнеля стали народными спектаклями? Разве не благодаря этой связующей нити музыка Куперена, Рамо, Берлиоза, Дебюсси, Равеля звучит во всем мире, как модуляции единой мелодии? Да кто бы мог порвать эту нить?

Франция — не только прекрасное воспоминание. Она — живая действительность. А то, что живет,— производит, растет, развивается. У великого французского народа по-прежнему есть живописцы, ваятели, композиторы, писатели, артисты. Разумеется, мы многое почерпнули у прошлого нашей родины, в том же смысле, как олень в Анэ продолжает оленя Арвежской пещеры. И нет ни малейших оснований полагать, что нить развития порвется, пока существуют французский народ, его сила, его любовь и его песни.

Только с профашистскими идеями псевдоученого немца Шпенглера, которые в наши дни перепевает какой-нибудь Мальро, связаны --">