Ирина Андрианова - Детский культ

истории, принимал живое участие в обсуждении всевозможных политических проблем (без тайной усмешки) и т.д. Короче, он демонстрировал редкостную способность – готовность к пониманию представителей другого поколения. Он понимал своих собеседников и, соответственно, ему было о чем с ними поговорить. Местами они были ему даже интересны. Это – ключевой момент. Причина, по которой основная масса подростков мегаполиса либо тупо молчит в обществе старших, либо хамит им, кроется именно в том, что разговаривать представителям разных поколений особенно не о чем. Они друг другу не интересны. Они сосуществуют в едином материальном пространстве, но при этом – в параллельных мирах. Единственное, как они могут взаимодействовать – это мешать друг другу.

(P.S. – Я не стану утверждать, что в описанном мною случае свободное общение подростка со старшими давалось ему совсем без усилий. Возможно, ему приходилось «подыгрывать», как взрослые подыгрывают детям. Но тем оно ценнее: ведь ему оказалось не жаль приложить трудовые усилия ради просто вежливой болтовни. Многим его ровесникам жаль усилий даже для более важных вещей. Таким образом, как не крути, а этот юноша был весьма нетипичен. Ему недоставало эгоизма).

Почему же у поколений не осталось общих тем для разговоров? Ответ прост. В традиционную эпоху, когда проблема подросткового бунта не стояла столь остро, поколения отцов и детей объединяла задача совместного выживания. Они не могли выжить друг без друга. Тема непростой добычи необходимых материальных благ составляла львиную часть любого общения, и она была универсальной для всех поколений. Большую часть времени и у старых, и у молодых поглощал отупляющий труд (тогдашний узкий праздный класс мы не рассматриваем). Бунт детей выражался лишь в том, что они проявляли чуть большую «горячность» или легкомыслие. Но, несмотря на это, и старшие, и младшие продолжали идти в одной упряжке. Гордо дистанцироваться от нее означало остаться в одиночестве и умереть.

Сегодня, чтобы просто выжить, человеку можно не работать вообще. Чтобы вести более-менее «приличный» образ жизни (то есть ходить по улице в чистой одежде и быть по минимуму социализированным), человеку достаточно слегка подсуетиться для получения пособия по безработице и благотворительных подачек. Далее, чтобы иметь достаточно разнообразный стол и даже типовые развлечения (походы в кино, выпивка и т.д.), человеку достаточно согласиться на скучную работу уборщика, продавца, кассира, охранника, «девушки-на-ресепшне» и т.д. Наконец, наличие образования уже дает возможность претендовать на работу, доходов от которой хватит и на оплату кредита за машину, на всевозможные излишества в еде (часть которой семья не успевает съесть и ее приходится выбрасывать), на сезонное, стараниями маркетологов, обновление гардероба, а также на содержание одного-двух бездельников-детей. В это содержание входит, помимо затрат на еду, одежду, транспортные расходы и образование, также удовлетворение социальных потребностей недоросля, без которых, как считается, жить и быть равноправным членом общества нельзя: планшет, дорогой телефон, дни рождения в кафе с клоунами и т.д. Кроме того, деткам, начиная с первых школьных лет, полагается выдавать карманные деньги (ведь без них несчастные создания почувствуют себя ущемленными в правах, от них отвернется детский коллектив!), которые сначала тратятся на жвачку, чипсы и сухарики (обертки от которых, вальяжно выброшенные юными чадами, валяются повсюду на тротуарах), а затем – на сигареты, пиво, участие в сетевых играх и походы в ночные клубы. Если еще сто лет назад большинство детского населения и России, и Европы уже к 16 годам имело за плечами трудовую биографию, то современные недоросли в большинстве своем только в 22 года начинают самостоятельно зарабатывать на жизнь. Общество в целом и семья в частности может позволить себе, к несчастью для себя, оплачивать праздность детей. В результате огромное число подростков в больших городах и не только имеют свободное время вкупе со свободными деньгами. Как известно, это гремучая смесь. Так называемая учеба, которой сердобольные родители и общество оправдывают подростковую праздность, обычно не сильно обременительна и по времени, и по трудозатратам. Во всяком случае, с учебой ученика токаря на Путиловском заводе в дореволюционном Петербурге ее не сравнить. Но даже тот

--">