Юлия Сергеевна Новожилова - И снова февраль

щемящей лжи, ведь это настолько невыносимо – узнавать от кого-то другого про ложь, а ночью молча сглатывать боль вместе со слезами.

Больно и оттого, что кто-то снова ушёл. Ушёл молча, в один момент перестав писать и отвечать: больше нет у неё забавных историй, рассказанных в голосовых в 4:30 утра. Или ушёл, попрощавшись, но не оглянувшись ни разу на неё, стоящую в расстегнутом пальто, без шапки, но с ангиной, (а раньше всегда просил застегнуть молнию и не мерзнуть). Или просто молча отдалился, и ваши души стали как два осколка одной разбившейся вазы прошлого: остались лишь неловкие взгляды при редких встречах – то ли от классных воспоминаний, то ли от непрожитых надежд.

Неважно, как кто-то ушёл. Важно, что она снова одна. И вновь так больно, что даже плакать не выходит – в груди лишь нарастает чёрный комок боли. Каждый раз все также больно – привыкание почему-то не приходит.

«Лучше быть бездушной мразью»

Очень хочется, но пока не выходит. Пока ей все ещё физически больно от ухода каждого. Невыносимо больно! «Люди приходят и уходят», «надо уметь отпускать»! Сами отпускайте, если так хочется! Сами спокойно относитесь ко всему и любите только себя! Но ей, может, хочется растворятся в друзьях, парнях и девушках, смотреть в красивые смеющиеся или в притягательные плачущие глаза. И снова влюбляться, снова куда-то бежать, снова танцевать в нижнем белье ночью на кухне, снова видеть сны, а не кошмары.

Но каждый человек в её жизни, приходя, будто снисходительно подыгрывает ей и её чувствам, а потом ему (как всем прошлым и будущим) надоедает мир ее мыслей и надежд. Они все уходят, оставляя ее одну. Совершенно одну. Снова одну.

Можно сколько угодно притворяться, что тебя не бесят другие.

Откуда они такие?

Такие правильные люди? Правильные, но строящие из себя бунтарей. Пытающиеся доказать мне, что у них тоже горит кровь в венах, а от неправды и риска кружится голова. Что они всегда говорят правду и любят всем сердцем.

Мне стыдно, но я в это не верю. Я не верю в то, что можно убрать из жизни эмоции. Что проще жить без них. Что можно не пить кофе, не считая чашек, не обсуждать проблемы, не падать в них с головой, не плакать полночи из-за очередного разочарования в жизни и не хотеть секса. Я вообще не понимаю, как можно между чувствами-эмоциями и мозгом выбрать мозг. Я не дура, я знаю, что голова и весь этот эмоциональный взрыв должны договориться, но в диалоге мозг доказывает свою правоту – у чувств всегда презумпция невиновности. И у эмоций тоже.

«Ты растворяешься в людях» – растворяюсь. Да. Обожаю это. Я как будто беру лучшее и худшее из каждого человека в своей жизни и превращаюсь в лоскутное одеяло, но только в отличии от одеяла у меня есть что-то своё. Внутри всегда остаётся какой-то специальный комплект, который кто-то будто собрал для меня: эмоции, писательство, любовь, романтика, свобода. Каждый человек, приходящий в мою жизнь, может на мне оставить что угодно, но краски и кисти всегда выбираю я.

Можно месяцами игнорировать боль.

Закрывать глаза на то, что где-то внизу живота схватывает, покалывает или просто ноет-болит. Эти ежемесячные боли по утрам, когда сводит ноги от спазмов и подташнивает. Когда снова и снова это повторяется и в течении нескольких лет ты проходишь путь болей и прочего, рассказывая об этом только близкому человеку. А потом в один момент этого человека рядом не становится, и ты остаешься один на один с диким животным страхом.

Может казаться со стороны, что в твоей жизни нет ничего страшного, но на самом деле это одна из самых ранящих вещей в мире: когда ты слышишь фразу «Там опухоль, ее нужно удалить…», а потом идет целый перечень анализов. И ты стоишь. Стоишь так спокойно, будто тебе все равно, и улыбаешься. А внутри тысяча молний ударяются с разных сторон в твое сердце. И ты соглашаешься с мамой и с тем, что все будет хорошо, но на самом деле почти в это не веришь, потому что «все хорошо» – это для той же категории людей, что верит в бога и готова доверять всему. Мой же мозг всегда рассчитывает худшие сценарии, заранее сочиняет панихиду и красочные варианты моих похорон, где гостям будут подавать шампанское и пирожные.

И вот ты целыми днями улыбаешься и хохочешь, но каждый раз, заходя в комнату, ты помнишь, что на краю стола лежит стопка бумаг из клиник с подробным планом лечения.

Иногда, около часа ночи, ты подходишь к зеркалу и в темноте вглядываешься в свои глаза. С напряжением пытаешься увидеть в --">