Яков Фроимович Шестопал , Леонард Гавриилович Южаков - Ковры под псевдонимом

участка в системе Облмежколхозстроя по фамилии Рогачев, они уже были наслышаны. Кто поведал им об этом «добром» человеке, уже потом и вспомнить не могли. Думается все же, что распространителем сведений о Рогачеве был, по всей вероятности, Аветисян: ведь он житель местный, новозыбковский. Промышлял в колхозах и совхозах договорной работой, которая, судя по всему, не очень его утруждала, но заработки приносила отменные. В этом районе он знал многих и многие знали его.

Но главное не это. Главное состояло в том, что стоустая молва не врала, и слухи не оказались напрасными. Рогачев и вправду отличался «сговорчивостью», но не такой, которая идет от доброй души, от широты натуры, от любви к мающемуся ближнему. Из всех ближних Владимир Васильевич больше всего обожал самого себя и пекся только о собственном благополучии.

Словом, Данелян и остальные приходили на поклон к Рогачеву, располагая полным досье о его склонностях, вкусах, характере, о том, в каких случаях он отдает предпочтение деньгам, в каких — вещам. «Деловые люди», до того глубоко павшие, что дальше и некуда, они быстро нашли общий язык и пришли к соглашению. Благо, Рогачеву, занимавшему удобный для махинаций пост, не так уже и трудно было решать щебеночный вопрос — сырье-то нефондовое. Поладили они на том, что одна договаривающаяся сторона платит из рук в руки по сорок копеек за кубометр щебня, а другая — обеспечивает бесперебойные поставки его в требуемое место и в требуемых количествах. При этом Рогачев получает от ряда колхозов и совхозов соответствующие письма с ходатайствами об отпуске им этого строительного материала, а те в свою очередь расплачиваются за него с грузоотправителями в строго установленном порядке и по твердым государственным ценам. Таким образом, сорок копеек за кубометр — это плата Рогачеву за услугу, а остальное — расчеты по закону, то есть через госбанк.

Не надо думать, что Рогачев вел переговоры со всей компанией, сидя, как говорится, за круглым столом. Ничего подобного! Человек осторожный, он предпочитал беседы не всем скопом, а с каждым с глазу на глаз. Да и сами деляги передавали своего контрагента один другому, словно эстафетную палочку, как только узнавали друг от друга о его существовании.

Короче говоря, «дело» закипело. Вооруженный ходатайствами, Рогачев приступил к поставкам. Щебень отгружался им в основном с Новокриворожского горно-обогатительного комбината, где он считался побочной продукцией, годной лишь на вспомогательные строения, а поэтому полностью не фондировался. К тому же как отказать в помощи селам, которым, конечно же, в наше время без дорог не обойтись. И пошли вагоны со щебнем по адресам, указанным в слезных письмах со всеми подписями, печатями и номерами расчетных счетов в банке. Колхозы и совхозы исправно оплачивали комбинату стоимость сырья, а комбинаторам — обусловленные суммы за квадратные метры дороги. Проводились они через сфальсифицированные ведомости на зарплату. Получая деньги, дельцы в свою очередь не забывали о своем «долге» Рогачеву.

Если учесть, что строительство длилось не день и не месяц, а несколько лет, то нетрудно представить, как опустошались колхозные кассы. Только за пять месяцев одного года Данелян и Хачатрян получили в колхозе имени В. И. Ленина Стародубского района 90 546 рублей и (какая точность!) 36 копеек «зарплаты». В совхозе «Воронокский» того же района Данелян за два года выудил более 73 тысяч. Хачатрян в совхозе «Стародубский» Стародубского района ежемесячно расписывался то в получении какой-нибудь одной тысячи, то сразу — двадцати. Не правда ли, разительная кривая «производительности труда» для посвященных означала только одно: рост зарплаты шел благодаря Рогачеву за счет увеличения им поставок щебня. Разумеется, соответственно поднимались и доходы его самого. Все упомянутые деляги, не только Данелян и Хачатрян, регулярно приходили к Рогачеву то ли на дом, то ли в другое обусловленное место и приносили в зависимости от количества добытого им сырья 1000, 1500, а то и 13 тысяч рублей.

Видя такую обязательность «друзей» и хорошо понимая, что они — у него в руках, Рогачев стал понемногу увеличивать цену: сперва вместо сорока копеек за кубометр потребовал пятьдесят, потом шестьдесят, затем — и целый рубль. Обозвав его про себя и меж собой «форменным грабителем», компаньоны тем не менее отнеслись к его требованию с пониманием: в конце концов они, хотя и несли --">