Федор Михайлович Бурлацкий - О политической науке. Избранные произведения

сказать, какая из ролей для Федора Михайловича самая любимая, но важно то, что в каждой из них он являет образец подлинного профессионализма.

Для нас важен тот факт, что Ф.М. Бурлацкий первым из советских ученых публично выступил за восстановление в правах политологии как научной и учебной дисциплины. Именно поэтому он «вполне и по заслугам может быть назван основоположником советской политической науки»^[1]. А.Е. Бовин, давний коллега и товарищ Федора Михайловича, в своих воспоминаниях описывает эти события: «Именно Феде принадлежит идея легализовать у нас политическую науку. Ситуация была парадоксальной. Марксистско-ленинская идеология была самой политизированной. Но в отличие от “западного мира” в нашем мире не признавалось существование политической науки как особой, специфической, имеющей свое содержание научной дисциплины. Бурлацкий первым, насколько мне известно, сообразил, что это обедняет нашу идеологию, нашу общественную науку. Первой ласточкой была статья Бурлацкого “Политика и наука” в “Правде” от 10 января 1965 года. Я шел вторым эшелоном. Моя статья появилась в “Красной звезде” 10 февраля. Противников было много. Главный аргумент — марксизм-ленинизм и есть наша марксистско-ленинская политическая наука, наша политическая теория. Сопротивлялись долго. В конце 1965 года мы (то есть Федя и я) решили сделать ход конем, опубликоваться в “Коммунисте”. Написали статью “Актуальные проблемы социально-политических исследований”. Статья обсуждалась на редколлегии в декабре. Статью завалили. Зачем нам какая-то “политическая наука” (или “политическая теория”, или “политическая идеология”)? В конце концов, поняли “зачем”. Бурлацкий победил…» ^[2].

Говоря о Бурлацком, как о политологе, нельзя не сказать о тех областях нашей дисциплины, где его вклад особенно заметен. Таких областей много, но три из них наиболее важны. Прежде всего, это тема, развития самой политической науки, которая складывалась в борьбе и противоречиях позднего советского периода. К ней он возвращался на протяжении всей своей научной деятельности. Это и уже упомянутая знаменитая статья в 1965 году в газете «Правда» «Политика и наука», наделавшая в свое время много шума, и замечательная книга, написанная им в соавторстве с А.А. Галкиным «Социология. Политика. Международные отношения», и их книга «Современный Левиафан: Очерки политической социологии капитализма», а также более поздние работы, опубликованные уже в современной России, в том числе и недавняя статья в «Вестнике Московского университета. Сер. 12. Политические науки»^[3]. Во всех своих размышлениях о политологии Ф.М. Бурлацкий ставит вопрос о соотношении науки и ее объекта — политики. Этот объект он знал, как мало кто другой из числа академических политологов, благодаря методу включенного наблюдения. Проблема релевантности научного знания описываемой им реальности весьма остро стоит и сегодня, и не только в российской, но и в мировой политологии, которую нередко отличает оторванность от практики и неспособность к анализу живых политических процессов. Собственная методология политической науки, разработка новых аналитических подходов — сфера неустанной заботы Ф.М. Бурлацкого. Десятилетиями он выступал против «растворения» политологии в господствовавших в советское время идеологических дисциплинах, равно как и в иных предметных областях (философии, социологии, праве, истории), отстаивал и продолжает отстаивать сегодня ее особый предметный статус. Он активно разрабатывал методологию политических исследований, вводил в научный оборот, знакомил советского читателя с новейшими достижениями мировой политологии, занимался публикацией трудов зарубежных политологов. Так, во многом благодаря его усилиям в СССР в 1979 г. была переведена и издана книга классика польской политологии Ежи Вятра «Социология политических отношений» под его редакцией и с его предисловием^[4].

Вторая тема, над которой он размышлял в течение всей своей научной биографии, — дизайн политической системы нашей страны, сначала СССР, затем современной России. И не важно, в каких категориях он его описывал — в терминах диктатуры пролетариата или в терминах разделения властей и президентской республики. Как это ни парадоксально, но за ставшими ныне архаичными советскими идеологическими штампами у Ф.М. Бурлацкого всегда видны реальные проблемы, созвучные --">