Юрий Дмитриевич Петухов - Голос Вселенной 1996 № 12

«мор» – гласные звуки меняются, но остается неизменной корневая основа. В древнеславянской и древнерусской мифологии смерть была персонифицирована и именовалась Марой-Мораной. Еще сравнительно недавно в русских деревнях практиковался архаичный обряд отпугивания Смерти-Мораны (Морены), неоднократно описанный этнографами. В урочную ночь старые и молодые женщины, вооруженные метлами, кочергами, ухватами и прочей утварью, гонялись по огородам за невидимым призраком и выкрикивали проклятия в адрес Мораны. Обряд этот связан с поминовением умерших родственников на Радуницкой неделе, которая начинается, как известно, с воскресного дня, именуемого Красной горкой и открывающего начало весенних поминок и одновременно – предстрадных свадеб. Необычное название – Красная горка, не правда ли? Откуда оно взялось? Да все оттуда – из далекой прародины. Красная горка – ритуально-обрядовый символ прекрасной горы Меру, олицетворения торжества Жизни над Смертью и вечного круговорота умирания и воскрешения.

Исконно русское слово «мор», то есть «смерть», по корневой основе полностью совпадает с древнегреческим «морос», также означающим «смерть» (и, кроме того, «участь», «жребий», «судьбу»). Любопытно и другое: слово, которым эллины назвали смерть, по вокализации своей абсолютно идентично русскому слову «мороз» (в живой речи произносится с глухим «с» на конце). Вряд ли кого удивит, что в представлении наших общих прапредков мороз ассоциировался со смертью. Вполне возможно, данное совпадение смыслов – следствие и тех климатических катаклизмов, которые вынудили когда-то людей покинуть свою полярную прародину.

Единая в прошлом культура протоэллинов и протославян четко закодирована как в разговорной лексике, так и в некоторых именах персонажей древнегреческой мифологии. Например, архаичная корневая основа легко обнаруживается в одном из эпитетов Зевса – Морий (Мориос), прозванного так в честь священной маслины, посаженной его дочерью Афиной Палладой на месте будущего Акрополя. Но и само имя владыки Олимпа поддается однозначной смысловой реконструкции с точки зрения русской лексики. Имя Зевс того же происхождения, что и русское слово «зев» и сопряженные с ним единоосновные глаголы «зиять», «звать», «зевать». Последний, по Далю, помимо общераспространенного смысла, еще недавно означал: «кричать», «орать», «реветь». Следовательно, «зев – рев» и есть та «смысловая вилка», которая нашла отражение в имени олимпийского громовержца.

Точно так же и имя отца Зевса – титана Крона, свергнутого собственным сыном в результате типичного «дворцового переворота», поддается русскому прочтению. В имени предводителя титанов угадывается множество знакомых русских слов, как исконных («крона» дерева, «корона», «кроника» – древнерусский синоним «летописи»), так и заимствованных (хронос – время и образованные от него слова с корнем «хроно»). Само же имя Крон, исходя из его первоначального смысла, в древности означало «Верховник». Небезынтересно и объяснение имени Аполлона, данное незаслуженно забытым историком нашим А. Д. Чертковым: в нерасчлененном языке протоэллинов и протославян на стадии распада общеиндоевропейской языковой и этнической общности имя солнцебога-гиперборейца могло звучать, как Аплун-Опален, то есть «Опаляющий».

Отсюда следует парадоксальный вывод: формирование будущей олимпийской мифологии и идеологии зарождалось задолго до того, как прапредки эллинов переселились на Балканы (где-то на рубеже между III и II тысячелетиями до н. э.). Поэтому многие события, предшествующие началу массовой миграции и известные ныне в основном по древнегреческим мифам, происходили в районах нынешнего Крайнего Севера (естественно, в иных, нежели теперь, климатических условиях). Именно здесь происходила борьба за власть между «партией» Зевса и «партией» титанов – его конкурентов-предшественников. (Возможно, что как раз в результате одержанной «пирровой победы» будущие олимпийцы вынуждены были отойти на юг, а со своими противниками расправиться идеологически, всячески оболгав их в глазах потомков).

Здесь же. как пишет Эсхил, «на краю земли, в безлюдной пустыне диких скифов», был прикован к скале непокорный титан Прометей. Сюда прибегала к нему и несчастная Ио – по Плутарху, дочь Прометея, будущая прародительница древнеегипетской цивилизации. Сюда же, в Гиперборею, регулярно прилетал солнцебог Аполлон на колеснице, --">