Олег Игоревич Киреев - Земля. 50-е

фильмами, периодикой, корреспонденцией того времени —
тем, что создавали люди в 1950-е. Это сложный проект и, хотя при
его условии большая часть информации была бы потеряна, я жалею,
что не стал его выполнять. Здесь и выясняется разница между историей как наукой и, так сказать, жизнью. Люди живут в настоящем, не зная, что будет. Даже если предположить, что есть властные элиты, которые оказывают влияние на ход событий, то и они не
могут знать, как в точности развернутся события в будущем. А историк, скажем, 1970-х годов, знает, что произошло после 1950-х, знает,
какие течения 1950-х имели последствия, а какие нет. Поэтому очень
интересно отразить в работе ограниченный горизонт знания современников, отразить их незнание, непонимание. Я все же старался не
упускать из внимания этот горизонт.
Недавно на русском языке вышла книга Х.У. Гумбрехта «1926».
В ней ненавязчиво высказывается мысль, что книга эта может
породить новую научную школу. Я не могу признать, чтобы она
оказала на меня какое-то влияние, тем более определяющее. Идею
написать книгу, которая была бы синхронным историческим
срезом, я лично имел уже очень давно. Она хранит память трех
городов, в библиотеках которых я ее писал, — Мальмё, Москвы
и Дхарамсалы.

8

Предварительные заметки

Социалистическая интерпретация истории
Позиция французов в сражении при Дьенбьенфу казалась похожей на футбольный стадион, при котором атакующие вьетнамцы были
расположены на трибунах, а французы — на поле. То же самое можно
сказать об истории: ее действующие лица находятся на поле. Они
обречены на то, что на них будут смотреть. История — это спектакль.
Поэтому легитимно рассматривать политиков и других действующих
лиц как участников спектакля и наблюдать, как они сами организуют
спектакль, исходя из того же представления.
В ХХ веке впервые выходят на сцену социалистические общества:
это, в соответствии с провозглашенными учениями, общества, в которых народы сами творят свою историю. Ввиду невыносимого гнета
колониализма и империализма, глубоко традиционные, отсталые
страны были вынуждены индустриализоваться. В результате появляется нечто невиданное: народы, с одной стороны, вооруженные новейшими достижениями науки и техники, с другой — через их цивилизованность, современность проступают архаичные черты. Отсюда —
возрождение национально-фольклорных основ, те черты, которые
кажутся регрессивными (сталинский национализм и китайский «шовинизм расы Хань»).
Индустриальному обществу, как и доиндустриальному, требуются
свои мифологии. Объяснение картины мира, которое предлагает философия нового социалистического общества, таково: капиталистические страны (которым за последние столетия не пришлось переживать
революций) испытывают стремление к финалистской модели истории.
Она просматривается в пропаганде времен холодной войны и озвучивается с крайней прямотой в моменты глобальных сдвигов (пресловутый «конец истории»). Социалистическое общество не отказывается от
истории, оно констатирует, что история продолжается, и при этом про-

9

Предварительные заметки
должаются ее конфликты. «Через развитие противоречий посредством
борьбы общество движется вперед и получает импульс для преодоления старого общества новым» (Мао Цзэдун).
Социалистическое общество провозглашает, что у него есть задача,
и эта задача легитимирует применение принуждения коллективом по
отношению к индивиду. Чтобы приблизиться к выполнению задачи,
люди трудятся каждый на своем месте: руководители — в руководстве, рабочие — у станка, а основные линии развития, не всегда известные всем, диктуются борьбой за построение коммунизма в масштабах всей планеты, международным положением. Капиталистическое
общество, напротив, верит, что желаемый общественный строй уже
достигнут (рыночная экономика и т.п.), или что на пути его окончательного построения стоят чисто технические задачи (типа устранения
государств «оси зла»). Поэтому от каждого отдельного члена общества
ничего общественно значимого делать не требуется, кроме как выстраивать собственную жизнь. Социалистическое общество, наоборот, не
может позволить никому из своих членов выстраивать собственную
жизнь без заботы об общей. Жизнь и работа его членов принадлежат
этому обществу. Поэтому они часто определяются как мобилизационные --">