Виталий Зелинский - Пробуждение.

белой маске, какие носят актеры в японском театре Кабуки. Это странное существо из леса, до этого всегда нервировало надсмотрщиков. Если впустить его внутрь, это вызовет панику, и я мог попытаться сбежать.

Ночью, когда всё стихло, я подлетел к окну и открыл его. Прохладный ночной воздух наполнил комнату. Существо из леса в своем черном как ночь балахоне медленно повернулось и посмотрело на меня. На его безэмоциональной маске, как будто промелькнула искорка любопытства и недоверия.

— Войди. — прошептал я, чувствуя себя как режиссер в своем собственном кошмарном спектакле.

Существо не колебалось…

Дальше всё было довольно сумбурно, события наслаивались друг на друга. Я просыпался всё чаще. Оказывался то в своем теле, то снаружи.

В целом это был настоящий кошмар. К тому-же невероятно длинный. Когда я уже потерял надежду на то, что он когда-нибудь закончится, меня разбудили. На этот раз, похоже, я проснулся окончательно и по-настоящему. Я смог открыть глаза, увидел залитую солнцем комнату и двух санитарок. Они покатили меня на кровати из комнаты и по коридору. Мимо мелькали окна. В них я увидел знакомые здания.

— Мы в Темиртау? — спросил я удивленно.

— Конечно. — Ответила одна из них и добавила. — Перевозим в обычную палату. Теперь к вам могут приходить посетители.

— Значит можно уже не готовиться к побегу. — сказал я растерянно.

Санитарки синхронно взглянули на меня, но промолчали.

Этот длинный кошмарный сон разделил мою жизнь на две части. В той реальности я был здоров и полон энергии. Поднимался по лестницам бегом, перепрыгивая через две ступеньки. Конечно, если никто не видел. Все-таки мне уже сорок пять.

В новой жизни я будто стал в два раза старше и внезапно постарел. Стал ходить медленно и согнувшись. Делать паузы перед тем, как изменить направление движения.

Но сначала, просто лежал и разделял виды боли на категории. Каждый вид боли жил как отдельное существо и имел свой характер. Маленькая, но назойливая боль, заменялась большой и тупой болью, которая словно тяжелый туман заполняла меня. А потом прибегала резкая, как бросок бойцовской собаки и очень злобная боль, которая рвала мою плоть на части. Она также внезапно уходила, но недалеко. И нужно было вести себя очень аккуратно, чтобы не потревожить её.

Лежание длилось несколько месяцев. Потом я учился вставать и смотреть на мир с высоты своего роста. Заново учился ходить. Учился спать по ночам без боли, выбирая правильную позу.

А недавно, во время очередной бессонной ночи я вспоминал о ночном госте, которому я открыл окно. Войдя, он сообщил мне о чем-то, но эти детали сна уже ускользали.

Тогда я поднялся, подошел к столу и записал эту историю.

--">