Газета «День Литературы» - Газета День Литературы # 095 (2004 7)

в периферийный НИИ). Правда, Белов показывает, что борьба с трудностями путём физического бегства от них — характеризует не национальность, а уровень духовного развития. На замечание нарколога Иванова, что для окончательного прекращения пьянства надобно обязательно уезжать из Москвы, Медведев твёрдо заявляет: "Ерунда! От себя-то ты никуда не уедешь".

А вот между наркологом Ивановым и Медведевым во второй части романа (несмотря на бросающееся в глаза сходство во взглядах и устремлениях) то и дело обнаруживаются расхождения в подходах к одним и тем же проблемам (начиная от семейных Медведева и кончая толкованием христианской морали в её российском варианте). И расхождения эти напрямую связаны с исходной философской позицией каждого из названных героев. Чтобы нагляднее показать накал и остроту рассматриваемого противоречия, столь характерного для современного русского национального самосознания, обратимся к размышлениям С.Ю.Куняева (взятым из его статьи "Как я сочинял гимн"): "Православная Церковь не стала защищать советскую власть, при которой за последние три десятилетия она уже не испытывала никаких гонений. Времена ленинских репрессий, изъятия церковных ценностей и хрущевского закрытия храмов (кстати, открытых при Сталине) безвозвратно канули к 80-м годам в прошлое. То, что все 90-е годы Патриарх был рядом с Ельциным, слушал его пьяные размышления о том, что "всенародно избранного российского президента может сместить лишь Господь Бог", то, что пролившие кровь 3-4 октября 1993 года не были преданы анафеме, то, что священники российские освятили сотни банков, лопнувших в августе 1998 года и укравших у вашей же паствы всё, что они сумели заработать во время "реформ",— всё это известно каждому мыслящему человеку... Но говорить об этом не принято, а я скажу... Вы сетуете, что наркомания, СПИД, заказные убийства отравили нашу жизнь. Но при советской цивилизации эти пороки не смели даже приподнять голову... Церковь не защитила советскую власть и, более того, даже способствовала ее падению. Но пусть тогда несет ответственность за все, что возникло в нашей жизни как прямое следствие рукотворной катастрофы... Что — не можете справиться? Не в силах? Не ваше это дело? Ну тогда молите Бога о спасении "люди твоя". Глядишь, Господь и услышит, вы ведь ближе к нему, нежели мы...

Но ведь во время Великой Отечественной Церковь все-таки была и с властью, и с народом".

В том-то и дело, что в войну при Сталине не просто затихли гонения на Церковь. Ей были возвращены (хотя и не в полной мере!) уцелевшие после небывалых в истории жесточайших репрессий храмы и священнослужители (последних пришлось выискивать по лагерям!). Власти, хотя бы частично, пошли на попятную. А вот послехрущёвское якобы полное прекращение гонений на деле означало всего лишь переход советской власти от тактики открытых преследований к длительной осаде Церкви, которая неминуемо привела бы к прерыванию православной духовной традиции! И потому, с точки зрения мистической, такая власть была обречена. И этот диагноз не покажется странным или неприемлемым для многих верующих.

Медведев-то как раз и мог стать со временем православным священником, защитником и хранителем верности православной духовной традиции. Именно с такой возможностью и связан глубинный смысл этого художественного образа. На роль сверхчеловека, вопреки мнению Солженицына, Дмитрий Медведев и не претендовал! А для этого ему (Медведеву) необходимо было принять эстафету от представителей старшего поколения, Но как это было сделать в условиях казалось бы полного благоденствия Церкви накануне перестройки? Стоило Бришу узнать, что Медведев заходил в "захудалую подмосковную церквушку", как в деле по лишению его родительских прав тут же появилась основательная по тем временам формулировка: "наркоман, с религиозно-мистическим уклоном"! Вот вам и: "Православная Церковь ... уже не испытывала никаких гонений"! Но допустим, что конкретно Медведева никакие формулировки уже не могли остановить. Однако для менее сильных духом блокада Церкви была практически непреодолима! Священники старого поставления постепенно уходили в мир иной вместе со своей верной паствой (состоящей, в основном, из старушек в белых платочках). Внутрицерковная жизнь на протяжении многих десятилетий жёстко контролировалась (и даже направлялась) светским государством. Одним словом, с точки зрения мистической --">