Владимир Александрович Дараган - Российские этюды - 2

заниматься.

— На детской площадке заборчик плохо покрашен!

— Это вопрос к городу, — сказала блондинка. — К публичному дому это отношения не имеет.

— Раньше там молоко продавали, — мечтательно вздохнул кто-то.

— Вы еще про тараканов вспомните!

— У меня тараканов не было!

Собрание зашумело:

— Давайте ближе к делу! Как насчет взносов на капремонт?

— Это вопрос сложный, — объяснила блондинка.

Стоящий рядом с ней мужчина кивнул два раза и чуть не потерял очки.

— Тогда давайте выбирать правление, — предложил юноша.

— У нас нет кворума, — вздохнула блондинка. — Голосование будет заочным.

— Это как? — спросила старушка.

— Будем обходить квартиры.

— А у меня есть две кандидатки в начальницы, — сказала старушка.

— Мы с вами обязательно свяжемся, — ответила блондинка и собрание окончилось.

Жильцы и нежильцы застучали стульями.

— Зачем собирались-то? — спросил я миловидную соседку.

— А вы в каком подъезде живете? — ответила она вопросом на вопрос.

— Не помню, — на всякий случай сказал я.

Соседка отвернулась и исчезла.

Из московского блокнота

Сижу на кухне, смотрю в окно. Там знакомый пейзаж: «Рабочий и колхозница», гостиница «Космос», станция монорельса, павильоны ВДНХ. Вот новое: спицы колеса обозрения стали светиться всеми цветами радуги. Теперь за окном вечный праздник. Скоро колесо демонтируют, но я еще об этом не знаю.

А за стенкой храпит сосед.

***

Если честно, то в последние годы в любимой Москве я стал чувствовать себя неуютно. Тянет только к людям, которые помнят и любят меня. И дело не в том, что Москва огромная и шумная, а…

— Ты просто никому не нужен, — сказал внутренний голос. — Раньше в записной книжке у тебя были сотни телефонов, и все были рады твоему звонку. А теперь осталось десять человек, которые тебе помнят и даже ждут, а все проблемы ты будешь решать в общем порядке.

— Нет у меня проблем, — сопротивлялся я.

— Ну-ну, — усмехнулся внутренний голос. — Дай Бог тебе здоровья и гладкой дороги.

Через минуту я обнаружил, что у меня сломался фотоаппарат.

— Типун тебе на язык, — сказал внутренний голос.

***

Я вышел из дома.

Москва хорошеет и хорошеет. Машин стало меньше, водители еще вежливее, трамваи ходят чаще и тише, вместо разбитого асфальта появилась красивая плитка, на которой можно было играть в шахматы, шашки и даже в «чапаева».

— За безбилетный проезд штраф 1000 рублей, — сообщил приятный голос в трамвае.

Так было и раньше.

— Стабильность! — обрадовался я.

***

Купив продукты, я удивился увесистому четырехзначному числу в чеке.

— Раздели на 65, — посоветовал внутренний голос.

Разделив, я удивился еще больше.

— Жрать надо меньше! — сказал внутренний голос.

***

У метро появились лотки, где продают, варежки, платки и никому не нужные побрякушки. Вроде, это незаконно, но в Москве не надо ничему удивляться. Посреди людского потока, как и годы тому назад, стояла женщина с плакатом на груди: «Меха на ВДНХ». На одном из павильончиков я прочел: «Coffee and the City».

— Вроде еще Лужков запретил названия на английском, — напрягся я.

— Зато американский «Бургер Кинг» написан по-русски, — хихикнул внутренний голос.

***

В метро исчезла реклама. В стенах остались крючки, вызывающие ностальгию по красивым девушкам, предлагавших отдых на море и шубки. Вместо этого суровый голос заставлял посмотреть на соседа, и, если он ведет себя подозрительно, сдать его полиции. Я посмотрел на соседей по эскалатору, а они посмотрели на меня. Слава небесам, мы все были не очень подозрительные.

***

Количество планшетов и смартфонов в метро увеличилось. «Москва снова стала читающей!» — корыстно обрадовался я, вспомнив, что надо бы и в издательство заехать. Однако, заглянув соседям через плечо, я увидел, что они играют в какие-то непостижимые для меня компьютерные игры.

***

Московские женщины, как всегда, были красивыми, усталыми и немножко серьезными. Мужчины тоже были серьезными и не обращали на женщин внимания. «Теперь знакомятся в сети», — напомнил мне внутренний голос.

***

Совсем мало времени. Бегом на выставку Серова. Там я хочу быть один. Иначе все смешается. Толпа у «Девушки с персиками». Да, это шедевр! А какое замечательное освещение сделали

--">