Mummica - Лучше поздно

любимым. Единственным.

Я знаю, что кое-что у меня никогда не получится. Я не сумею разгладить эти скорбные морщинки. Не смогу сделать так, чтобы из густых черных прядей исчезли серебристые нити седины. Не смогу стереть из его памяти все случившееся. Но что-то я все же попытаюсь сделать - и даже уверен, что мне это удастся.

Я хочу, чтобы он опять научился радоваться жизни - если когда-нибудь он это вообще умел. Я буду вытаскивать его из этих кошмарных подземелий - лучше бы, конечно, в Лондон, но можно и для того, чтобы просто побродить по Хогсмиду, пропустить рюмочку в «Кабаньей голове», как это любил Дамблдор. Ну а если он недовольно фыркнет и откажется куда-либо вылезать, буду часами торчать в неуютной, пропахшей зельями лаборатории и в меру своих весьма скромных возможностей помогать ему варить эти самые зелья, раз уж бульканье вязкой жижи в закопченном котле способно доставить ему радость.

Я хочу, чтобы он снова смог улыбаться, хотя, честно говоря, не буду иметь ничего против и его фирменной саркастичной усмешки - да что угодно, пусть язвит, ехидничает, издевается, я еще и поводов подкину, только бы не пустые мертвые глаза и посмертная маска вместо лица. Вчера мне, кажется, удалось на время спугнуть его демонов - и я сделаю все, чтобы они не вернулись.

Я хочу, чтобы он наконец простил себя. Смог же он простить меня - по крайней мере, он об этом сказал - так, может, и это в конце концов получится?

Жалко его будить, но придется - ему предстоит выпить чертову уйму зелий, и некоторые лучше всего действуют именно утром - он мне сам вчера объяснил, когда я попытался уговорить его принять их на ночь. Я с удовольствием разбудил бы его поцелуем, но не знаю, как он к этому отнесется, а экспериментировать боюсь. Поэтому я, вздохнув, откидываю краешек одеяла и легонько сжимаю его расслабленную ладонь.

Он слегка вздрагивает, но ресницы по-прежнему неподвижны - и, помедлив, я все-таки решаюсь на то, в чем просто не могу себе отказать - осторожно вытягиваю его руку из-под одеяла и подношу к губам холодную кисть.

Слава богу, отек совсем спал и это снова его рука - узкая, сухая, с длинными тонкими пальцами, почти хрупкая - но я знаю, что эта хрупкость обманчива. Я знаю, какими сильными могут быть его руки - в субботу он отшвырнул от меня огромного Пожирателя смерти как котенка. А еще - воспоминание об этом наполняет меня жаркой радостью - я знаю, какими они могут быть нежными.

Я прикладываю к щеке его ладонь с твердыми шершавыми бугорками мозолей, вдыхая еле уловимый горьковатый запах, впитавшийся в кожу за долгие годы возни с зельями. Скольжу сомкнутыми губами по гладкой молочно-белой коже, чуть дотрагиваясь, целую выпуклые косточки и венки, осторожно касаюсь полузаживших багровых отметин от ожогов и уродливых синяков на запястье. Синевато-черные - от аврорских наручников, но вот эти, недельной давности, уже с заметной желтизной - на моей совести… Я снова зажмуриваюсь - на этот раз от стыда - и именно в этот момент ощущаю, что он проснулся: расслабленная кисть едва заметно напрягается.

Открыл он глаза или нет? Замерев, но не решаясь отпустить его руку, я судорожно соображаю, что делать. Если я сейчас разомкну веки, его взгляда не избежать - и я так хочу этого… и боюсь. Боюсь того, что могу увидеть в этом взгляде. Вчера… вчера много чего случилось, он не вполне владел собой от потрясения и, может, поэтому мне удалось разглядеть в его глазах нечто, позволившее мне полночи промечтать о нашем… общем будущем. Сегодня там может быть что угодно.

- И долго будем дрожать и бояться? Ну же, смелее, победитель Волдеморта!

Боже, он что, читает мои мысли прямо через черепную коробку!? Или они ему через кожу передаются? А голос… Тихий, но по-прежнему глубокий, предсказуемо насмешливый - и непривычно ласковый. А, будь что будет…

Я и правда ждал чего угодно - от равнодушия до безмолвного, но красноречивого приказа покинуть его покои. Но то, что я вижу… Насмешка - куда ж без нее! - и усталое спокойствие, а глубже?.. не может быть… теплота и… о боже… неужели правда?..

Это как лунный отблеск в темной воде, как золотистые искры в бархатной черноте углей. Я мог бы подобрать другие сравнения, но именно так я подумал, впервые увидев это в его глазах в пятницу. Тогда все могло быть… следствием обстоятельств. Сегодня же…

Прерывисто вдохнув -

--">