Aino Aisenberg - Роза для дракона (СИ)

Он еще немного постоял у дерева, так и не решаясь убрать руку. В висках гулко стучало, как всегда после таких коротких видений. Чуть поодаль мистер Малфой услышал возбужденные голоса. Значит, пора возвращаться.

— Один, два, три — смотри!

Обведенное черненым серебром старинной рамы, на девушку выглянуло лицо рыжеволосой незнакомки: немного испуганной, в меру бледной, с искрой недоверия в глазах. Ладошка, заключенная в кружевную перчатку прикоснулась к холодной поверхности. Та, что находилась по другую сторону, без отставаний повторила движение. Значит, это все-таки она — Роза Уизли.

— Ты словно нимфа лесная, — в голосе Лили Поттер слышалось искреннее восхищение, — почему, скажи мне, глупая, ты не носишь платьев?

Все еще не обретшая дара речи Роза продолжала рассматривать свое отражение. И вроде все настоящее: июньская зелень глаз, темные галочки бровей, мелочь веснушек-монеток, которыми природа слишком щедро расплатилась с девушкой. Но что-то не так, может быть дело в аккуратных попелье, заменивших привычные непослушные кудри, озорными ручьями сбегавших к самым лопаткам? А может быть в волнении виноваты белые розы, вплетенные в прическу или кружевное платье, пенной волной убегающее в длинный шлейф?

И только ночь за окном знает ответы. Она, как и Роза Уизли, ждет, когда придет час, и девушка во всем этом чуждом ей великолепии выйдет в сад, чтобы там, у алтаря, произнести клятву в Вечной Любви.

— И все-таки вы очень странные, — снова попыталась завязать диалог Лили, — зачем венчаться ночью, когда весна дарит такие светлые дни?

— Так хотела я. Скорпиус тоже.

— Вот я и говорю: стран-но-та!

В холле, за дверью, часы пробили половину двенадцатого, а это означало, что пришла пора выйти к гостям. Роза вдохнула, выдохнула и резко запустила пальцы в прическу, растревожив аккуратные локоны. Слегка.

— Так лучше, — улыбнулась она, глядя на Лили, — привычнее. Ну? Пойдем?

Когда домовики распахнули перед ней дверь парадного, Роза не сразу поняла что происходит. Яркая вспышка света немного ослепила ее, и почти погасла, оставив в воздухе тысячи, похожих на крупных светлячков существ, которые парили над землей, то соединяясь в абстрактные фигуры, то выстраиваясь вдоль дорожки, ведущей к алтарю, образуя живой, мерцающий коридор.

У входа Розу, по традиции, поджидал отец. Его широкая, крепкая ладонь предназначалась ей. Это показалось таким правильным, дающим уверенность и безопасность жестом, что девушка, откинув все сомнения, шагнула на траву.

Гости хранили тишину. Понимая важность момента, они не смели переговариваться даже шепотом. Едва слышно пели скрипки, и в тишине ночи Роза впервые различила, что голоса у них разные.

Девушка шла по мягкой траве, обвивая пальцами надежную ладонь отца. И вдруг, она почувствовала, как невыносимо сложно дышать в роскошном платье, сшитом из тончайшего кружева ручной работы, как давит тугой корсет, как вонзаются в кожу острые зубы шпилек и невыносимо жмут роскошные туфли.

— Папа, постой, — шепчет она мужчине.

Рональд Уизли застывает, недоуменно воззрившись на дочь. Среди гостей, стоящих прямо у алтаря, Роза ловит встревоженный взгляд матери и… насмешливую искру в глазах будущего свекра. Тем не менее, она все же собирается завершить начатое. Девушка наклоняется и… чуть приподняв подол платья, снимает обувь. Оставляет ее прямо в траве.

— Вот и все отец. Теперь можно идти.

Трава влажная. Откуда только успела взяться роса? Ведь май на дворе и полночь еще не миновала. Но ступать приятно. Красиво, когда с растрепанной прически садового газона скатываются наземь жемчужные капли воды.

— Вот теперь ты похожа на себя, Роза Уизли, — смеется Скорпиус, когда мистер Уизли оставляет дочь подле него.

— Ты, кажется, собирался сделать меня миссис Малфой?

Ее голос прозвенел тонким колокольчиком и угас, оставив ощущение сладкого, тягучего, словно мед, счастья. Счастьем казалось стоять посреди сада в ночи и понимать, что сегодня свидетелями их союза станут самые родные люди, столпившиеся на небе звезды, легкий ветер, разогнавший по такому случаю облака и желтый, толстобрюхий месяц, близоруко прищурившийся у