Анна Константиновна Молахова - Щенки (СИ)

время, но это не мешало мне продуктивно проводить время с другими людьми и даже компаниями. Ты заявилась трезвая, но смущенная и кажется расстроенная. - возможно ты не захочешь меня видеть, но прими мои извинения. - мямлила ты, пока я не схватил тебя за шею, заключая в объятья. Первое время мы вели себя отдаленно и с холодом, разлука тому причина, но достаточно скоро, буквально, через месяц мы снова воспылали друг к другу.

Близился третий год. И он выдавался самым насыщенным, в сравнении с двумя предыдущими. Мы прошли нежную влюбленность, долгосрочную разлуку, но нам никогда не было скучно. Иногда мы ругались, не сказать, что часто, но больше нужного. Уходила ты, уходил я. Опять. Вновь сходились, в тот же вечер, можно сказать. Пили. Плакали. Трахались. Не спали сутками и просыпали дни и ночи. Это время - лучшее.

СТРАНИЦА1

Я посылаю тебя нахуй и хлопаю дверью. Я вернусь и мы оба это знаем. Ты заливаешься слезами и заливаешь в себя пол литра дешёвого вина. Ты не умеешь решать проблемы. А я? Нас обоих часто посещают воспоминания о минувшем лете. Ты жила за городом, а я в самом его центре, напоминаю. В мире столько прекрасных мест, но тогда постель для нас была - раем на земле. Прошлое лето было и пьяным, и страстным. Мы не видели никого и ничего, кроме друг друга. С того момента прошел год, как ты решила о себе напомнить. Я не забывал тебя эти месяца, и не забуду никогда впредь. Наше знакомство - великое бедствие. Полный провал.

Я говорил, что для обычных людей ты - маргинальная шлюха, но для меня самая лучшая и до сих пор в этом убежден.

Ты отвлекаешься от своего повествования, от мыслей, от всего окружающего и гладишь мою щеку. Снова я вспоминаю лето. К этим воспоминаниям примешивается запах травы. В наших письмах полный сумбур. Я всегда казался абсолютно свободный в мыслях, пока мы не коснулись темы закона. Оказалось, я не готов нарушать правила писаные обществом моралистов. С того момента прошла неделя. Неделю мы почти не разговаривали, лишь иногда обменивались сухими письмами.

Спустя почти двое суток после моего ухода и исчезновения со всех радаров, я наконец-то объявился в сети. Всего на пару минут, но тебе этого было достаточно, чтобы понять - я помню и думаю о тебе. Мысленно ты называешь меня истеричкой или психопатом и подкуриваешь очередную. Я жду твоего письма или звонка, но не личного визита. Даже не знаю, чего тебе сейчас хочется больше: врезать мне смачную пощечину или броситься на шею, восклицая «как ты меня напугал!» - как ты обычно это делаешь. Мое имя постоянно звучит в твоей голове. Мы осознаем свою зависимость друг от друга, наркотиков и адреналина.

Тебе страшно каждый раз, когда мы ругаемся. Каждый раз ты думаешь, что это может оказаться концом и чаще всего бросаешься в слезы. Я иногда тоже. Нам уже давно не стыдно за них. Мне кажется, мы настолько возвысились над этой жизнью, что понятие "унижения" давно для нас не существует. Мы почти не бывает трезвыми. Чаще всего ясность нашего рассудка нарушена дешёвым алкоголем или ксанаксом. Мы не перестаем ругаться и трахаться. Мы не встречаемся, как обычная пара. Мы прожигаем недели, а то и месяца от жизни, будучи вместе.

СТРАНИЦА2

Мы кричим друг на друга. Ты дважды заплакала в порыве злости. Я было почти пришел в истерику. Мы послали друг друга нахуй и в пизду. Ты начала срываться на угрозы, а голос стал нервно дрожать. Угрозы помогают остановиться нам обоим. Я прошу тебя прекратить и прийти в себя, ты плачешь и припадаешь к моей груди.

Мы бросили дела, чтобы поругаться. Мне нужно дописать текст, а тебе что то запомнить. В этот раз нас обоих захлестнули эмоции. Ты в прямом смысле бросаешься мне на шею, попутно говоришь что-то про "не такие уж и важные дела", и конечно же, они подождут, ведь сейчас мы упиваемся друг другом, и так будет до рассвета.

СТРАНИЦА3

Я оставляю тебя голодной. Разбиваю нос в кровь. Ты плюешь кровавыми соплями. Смотришь исподлобья. Твои розовые губки набухли от моего удара. Они также в крови и смеси из соплей и слюней. Я мягко прошу - размажь. - и ты размазываешь всю скользкую субстанцию по губам и подбородку. Я восторжен твоим молчанием и послушностью, потому награждаю поцелуем. Вся мерзость попадает обоим в рот. Мне хочется отплеваться,

--">