Егор Радов - Я/Или ад

усмехаясь, проговорил Кайф. — И все равно, боюсь, что у тебя ничего не выйдет!

— Все будет так, как хочет Великий Дух, а я — его сон, — смиренно сказал Утад. — Отдаю Себя в руци Его!

— Что такое “руци”? — тут же насмешливо отреагировал Кайф.

— Отойди от Меня, Кайф! Друзья! Образуем же всеобщую великую случку, ибо что нам еще остается на этой плоскости, где нет ни верха, ни низа, но всех поджидают смерть и мрак?.. Я укажу вам всем путь вашего спасения и уйду от вас, но потом вернусь и буду с вами всегда!

— Но мы-то спасемся в конце концов?.. — недоверчиво спросил кто-то.

— Ну конечно! — убежденно заявил Утад. — Спасение неминуемо!

Тут же все начали буквально наезжать друг на друга, образовывая немыслимой плотности случку. Я стоял и наблюдал, а фигуры ахали и охали, и было непонятно, то ли им тесно в таком переполненном ими самими пространстве, то ли им безумно и бесконечно хорошо. Наконец Аглая подвинулась к получившейся слепяще-яркой линии, за которой скрывались тридцать три треугольника и тридцать два ромба.

— Прощай, любимый! Я буду ждать тебя всегда! — крикнула она и присоединилась к остальным.

Утад приблизился, помолчал, потом сказал:

— Да будет Свет!

И ринулся на самый верх всеобщей случки.

Ничего не произошло. Потом раздался четкий, слегка измученный голос Спасителя:

— Что за фигня! Великий Дух никак не может проснуться! Ну, давай же, давай… Но как тут, оказывается, приятно — наверху! Я трахаю всех вас… Я… Придется как-то обратить на Себя внимание. Эй Ты, там наверху! Почему Ты совсем забил на Меня?..

Тут вся куча фигур обратилась в ослепительную вспышку, словно сжигающую и убивающую их всех; прогремел какой-то почти членораздельный звук, напоминающий “чпок!”, и фигуры разлетелись в разные стороны, разметаемые некоей неведомой силой, очевидно, вмешавшейся откуда-то извне, из неведомых миров, в реальность нашей плоскости. Когда все успокоилось, мы собрались вместе, ошарашенные и несколько смущенные. Никто не пострадал, но Утада с нами не было!

— Он где-нибудь прячется, — тут же сказал нам всем Кайф. — Устроил дешевый фокус!

— Ничего себе фокус! — рассердился я. — Ты так можешь? Или кто-нибудь из нас так может? Нет, он ушел в свой “верх”, в свет, к Великому Духу. И мы все — те, кто верит в Него — пойдем туда! А ты оставайся здесь!

— Ну и останусь, — злобно заявил Кайф. — Мне здесь нравится.

Раздался плач — это рыдала Аглая.

— Любимый! — восклицала она. — Где ты?!. Я буду тебя искать… Я найду Тебя! В Тебе одном… вся моя жизнь!

— Он вернется, — успокоил я ее. — Он же сказал. И будет с нами всегда. И спасет нас. Ведь спасение неминуемо!

— Правда? — спросила Аглая. — Но я не хочу спасения, я хочу Его!

Итак, отныне мы ждем нашего Спасителя Утада, ждем, когда Он второй — и последний — раз посетит нашу мировую плоскость. Мы призываем Его, мы молимся Ему, мы желаем Его, мы трепещем перед Ним. Много еще чудесных вещей совершил Спаситель, но если бы мы умели как-то их фиксировать, то для этого не хватило бы всей нашей мировой плоскости. Да будет Свет!

Ихтеолус отбросил от себя листки с чувством глубокого раздражения. Он сидел в маленькой комнатке со стенами, покрашенными тускло-бежевым цветом, за деревянным столом, на котором стояли пивная бутылка с какой-то жидкостью и два стакана. Напротив него гордо восседал грязный и небритый бомж Аркадий, или, как он себя назвал, Бог Аркадий. Ихтеолус ощущал какую-то явную злобу, которая кипела в его душе, будто приготовляемый суп. Он совершенно ничего не понимал. Ведь какое отношение имеет все это ко мне, если я — я, а совсем не я. И почему я должен куда-то вернуться.

Аркадий. Прочел? На, выпей, я представляю, какое это для тебя потрясение… (Наливает в один из стаканов прозрачную жидкость из бутылки.)

Ихтеолус (Осторожно берет стакан и с отвращением рассматривает его). Какое потрясение? При чем тут я?! Я ничего не помню…

Аркадий. Ты никогда ничего не помнишь, придурок! Ну, мы тебя тут немножко запутали… Но теперь я дал тебе прочитать, как все было на самом деле. Для тебя же это существенно — на самом деле?

Ихтеолус (осторожно отпивая глоток омерзительного напитка). Да, да… Но… Что же я — этот… ромб?!

Аркадий. Ну да, Утад. Ты проявил неосторожность при самопожертвовании, и тебя выбросило очень далеко под чересчур заостренным углом… Само собой, ты оказался в --">