Евгений Алексеевич Аллард (Lord Weller) - Возрожденный молнией

Мне казалось, он полезет в свою записную книжку, начнёт листать. Но он быстро сориентировался:

— Вы были арестованы 15 сентября 1950-го года.

— Простите, я не расслышал — какого года?

— 50-го, — чётко повторил он.

1950-го?! Я бросил взгляд в анкету. Получается, что цифры "7-10-52" означают, что казнь произошла 10 июля 1952-го года! 52-го! Они что с ума посходили?! Моих родителей ещё на свете не было! Нет, это точно кошмар. Надо только сделать усилие над собой и проснуться. Так не бывает. Я с силой впился ногтями себе в ладонь, обожгла острая боль, показались маленькие капельки крови. Не помогло.

Постойте, может быть, это эксперимент? Мне пытались "промыть мозги", внушить, что я — другой человек. Загипнотизировали, чтобы я представлял себя в ином теле. Я откинулся на спинку стула, криво усмехнувшись.

— Дэвис, у вас ничего не вышло, — покачал я головой. — После пыток электротоком я все равно прекрасно помню, кто я такой, и какой сейчас год. Если это розыгрыш, то неудачный. Прекращайте ваш балаган и возвращайте меня домой. Моя жена наверняка волнуется. И мои коллеги — тоже. Повеселились и хватит!

Его глаза так широко раскрылись, словно он увидел приведение. Замер, вновь проведя рукой по губам, носу, лбу. Остановился на виске.

— Мистер Стэнли, вы хорошо себя чувствуете? — подобная заботливость сделала бы честь моей маме. — Впрочем, моя вина. Признаю. Я должен был это учесть. Надо было предварительно сделать психиатрическую экспертизу. Безусловно, такое не проходит бесследно.

— Дэвис! — я вскочил на ноги, наклонился над ним, заставив рефлекторно отшатнуться, как от броска ядовитой змеи. — Я сказал — хватит! Заканчивайте нести бред! Я все прекрасно понял! Я сейчас просто уйду отсюда! И вы меня не остановите!

Конвоиры в чёрной форме мгновенно возникли рядом, усадив на место, прижали плечи. Я услышал звон наручников, которые из-за пояса выхватил мрачный верзила с квадратным лицом и бычьей шеей.

— Не надо, — сделал быстрый жест адвокат. — Он успокоится сам. Хорошо, и кто вы такой?

Мне хотелось выпалить, что я — идиот! Полнейший, законченный кретин! Надо было принять условия игры, а потом просто сбежать. Наверняка за пределами этого мрачного места какой-нибудь российский посёлок, где проводят опыты эти странные люди.

Не дождавшись ответа, Дэвис аккуратно сложил папку в кейс, щёлкнул замком, подошёл ко мне.

— Вас переведут в другую камеру. С вами побеседует психолог. Вы не будете возражать?

— А у меня есть выбор? — хмуро буркнул я.

— Безусловно. Вы можете отказаться. Это ваше полное право, — он был удивительно вежлив, без намёка на попытку надавить на меня. В тоне сквозило сожаление. — Не уверен, что это поможет нам выиграть дело. Жаль, очень жаль, что так произошло. Впрочем, я должен был догадаться заранее, — закончил он печально.

Конвоиры провели меня по длинному узкому коридору, с одной стороны шли высокие окна, из которых просматривался вид на залив, с другой — тянулся длинный ряд камер, закрытый решётками. Мы оказались в помещении с высокими потолками и уходящими в немыслимую даль двумя этажами камер, вызывающие в памяти один из уровней классической игры Half-Life2, в которую я так любил играть раньше.

Около одной из камер охранники остановились, подождали, когда автоматически отъедет решётка и подтолкнули меня внутрь. Крошечное помещение метр на два, где с трудом умещалась аккуратно застеленная серым пледом койка с металлической спинкой, унитаз и столик. В стенку была встроена маленькая раковина.

Я без сил упал на койку и задумался. Черт возьми, что со мной произошло? На ум пришёл секретный проект "МК Ультра", который проводило ЦРУ в 50-е годы прошлого века. Манипулирование сознанием человека. С помощью пыток, электротока, химических веществ человека погружали в коматозное состояние, стирали полностью память, внушали, что он — совершенно другая личность. Но я-то прекрасно помню, кто я такой.

Олег Верстовский, журналист, родился в Красногорске, окончил МГУ, работаю в Москве, в журнале "Паранормальные новости". Каким образом, черт возьми, я мог оказаться в американской тюрьме? Я не мог сомкнуть глаз, ворочался на жёсткой койке. Вставал, вслушиваясь в мерные шаги охранников. Вновь ложился, вглядываясь в темнеющий над головой потолок. Душу постепенно заполняло глухое, безнадёжное отчаянье.