Алексей Борисович Горобец - Неброшенный камень

class="book">* * * Викентию Пухову

Коса на камень: змий зелёный

В ковше – и не дрожит рука.

Батон, головка чеснока,

Табачный дым. Ещё пока

Мы верим в мудрость самогона!

Уже цветут рододендроны,

И трын-трава сомкнула кроны,

И плещет в кружке змий зелёный

И верит в мудрость табака!

И на изломе час Быка.

И родниковы облака.

* * *

Мы дни листаем,

Не считая:

Всё ясно, бросово и просто.

Где надо – точка-запятая.

Где очень надо – знак вопроса.

А где не надо –

Мокрый вечер,

И ветер, тот, что только с юга,

И лето, и спешит подруга,

И – что ещё там? – чёт и нечет,

Случайность в океане истин

Житейских, где свинцовы брызги,

Где время расшибётся вдрызг и

Нас друг от друга не излечит.

И несть числа

Усталым стаям,

И чёрен

Вереск на откосах…

И зависает запятая,

И незаметен знак вопроса.

* * *

Образованщина (по Солженицыну):

Интеллигентность съел интеллект.

Под тополями да над криницами

Ряды раскинул торговый век.

Над тополями, над кипарисами

Высоко небо – лазорь, лазурь…

Но камнем виснет,

Чтоб не разбиться нам,

То ль наша мудрость,

То ль наша дурь…

Да не ленивы мы!..

Да и не трусы мы.

Летим! – и Бог нас оберега…

И сине-море с глазами грустными

Шуршит ракушкой, камнями хрустает

И бьёт в бетонные

Берега.

* * *

Рассвет.

И – надо же! – восход…

Подспудной памяти движенье

Сродни движенью талых вод:

За ледоставом – ледоход,

Весна – и поумнел народ!

Но это – преувеличенье.

Лишь беды наше обретенье,

Лишь боль мы числим за собой:

Отчаянье Помпей и Трой,

Степных шатров лебяжьи крылья

И византийское бессилье

Колоколов, что в хлад и в зной

Всё громыхали, голосили…

Как обустроить нам Россию?

Поди, попробуй – обустрой…

* * *

Над неуступчивым стихом

Не тщусь, не мудрствую лукаво.

Стихам налево? Мне направо!

И на неправую расправу

Их отпускаю голяком.

Но тянет их, несёт упорно

На территорию любви.

И вот – ты лишний. Не юли!

Не спотыкайся! Не скули!

Иди направо – и покорно

Считай обиды, как рубли.

И загрусти над той строкой,

Над той рекой, где глыби зыбки,

Где ночи злы, а зори хлипки,

И некто в ступе и с клюкой

В сетях для рыбки золотой

Застрял –

Ну, просто по ошибке…

* * *

Полдень. Цикады. Жара.

Сквозь перекрытые ставни

В пыльном луче – золотые протоны-нейтроны:

Сгибших любовей твоих неисчётные клоны!

Время застыло –

И память в пыли стародавней.

Ходят в садах голубые от пыли вороны.

Спят на заборах в брезгливой истоме коты.

Зреет айва. Бронзовеют тяжёлые клёны.

Пыльные кроны. Усохшие листья-цветы.

Время застыло –

И нас обручило с собою.

И обозначив бессилье своё и тщету,

Позднее счастье – чужое? Конечно, чужое! –

Нас обнимает в осеннем цветочном бреду.

Но, засыпая,

Мы всё ещё верим в рассветы,

В жаркой тоске припадаем к ночному костру…

И отпустив,

Навсегда упустив своё лето,

Благословляем вечернюю эту жару.

* * *

Вот это – Божия гроза!

Светла, распахнута, свирепа!

Перевернув, придвинув небо,

Творит над нами чудеса.

И ропщет хлипкая фелюга,

В себя не веря ни на грош.

Весло, спасательных два круга,

Прильнувшая к тебе подруга

И рвущий пену дикий дождь!

И всё, что надо и не надо

Твоей стране – грозе одной

Сейчас доступно, и разлада

Нет между ливнями и мной.

И по немыслимой кривой

(Моя беда – его награда)

На волнолом, где автострада,

Несёт нас вихрь водяной!..

А взмокший, взмыленный прибой,

Перетрудившись до упаду,

Уже устал

И сникнуть рад бы…

И небо,

--">