Вячеслав Алексеевич Богданов - Самое дорогое

искрилась впереди!

Такие звезды крупные сияли!—

Хотелось всю деревню разбудить,

Но брел тайком,

Чтоб люди не видали...

Я отдохнуть присел на бугорке,—

Спасителем от всех морозных

бедствий,—

Колхозный стог виднелся вдалеке,

Раздерганный кругом,

Как наше детство.

Я это все запомнил и сберег.

И сердце оттого не каменеет.

И душу мне,

Как тот колхозный стог,

Никто вовек раздергать не сумеет!..

* * *

Ни единого облака нету,

Только солнце в плену синевы.

Зной июньского тихого лета

Напоен ароматом травы.

Пожелтев под сухими ветрами,

С жалким скрипом тележных колес,

Небеса подпирая стогами,

Зазвенел на полях сенокос.

В перешитой отцовской сорочке,

Русый чубчик прикрыв лопухом,

Целый день с водовозною бочкой

Громыхал я железным ведром.

Тесно в бочке воде на ухабах —

Без разбора гоню напрямик —

А вокруг только девки да бабы,

Я — единственный в поле мужик.

Копны сена беря по порядку,

И не ради какой похвалы,

Так воза понавьючат солдатки,

Еле с места потянут волы.

А меня, как подъеду, окружат,

Пот смахнув рукавами со щек,

Поосушат по парочке кружек

Да по кружке за ворот еще.

Ляжет солнце загаром на плечи.

И лишь только закат догорит,

Разнаряженный звездами вечер

Соловьями в садах зазвенит.

На дороге следы отпечатав,

По деревне без песен на луг,

В женихов нарядившись, девчата

На вечерки проводят подруг.

Сторож в шутку им бросит: «Эй хлопцы!

Не найдется ль у вас огонька?»

А потом сам себе улыбнется

И затылок почешет слегка.

Сядут в круг на крыльце у гадалки,

Полной верой себя окрыля,

Друг за дружкой гадают солдатки

На винового короля.

А гадалка, уж хочешь не хочешь,

Понаврать не считает за труд.

Нагадаются. И до полночи

Разговор про войну заведут.

Порассудят солдатскую тяжесть

И, простившись, уходят домой,

Но ни слова вдобавок не скажут,

Что им тоже не легче порой.

САДОВОД

На деревне умер садовод.

На деревне в трауре народ.

Не в больнице умер он в бреду,

А в колхозном утреннем саду.

Был старик ничем не знаменит,

По утрам любил махрой дымить

И смотреть,

Когда в саду шмели,

Загудев,

Как спутники Земли,

Огибали круглые плоды

И садились плавно на цветы.

На деревне умер садовод.

На деревне в трауре народ.

Прожил он не много — шестьдесят...

Сколько яблонь в мире шелестят...

Не в больнице умер он в бреду,

А в колхозном утреннем саду.

Незаметный, разводил сады,

Не имел наград он за труды,

А нашел его на цветнике

Внук, сжимая яблоко в руке...

ПОКОЙ

Хочу весны и тишины — до звезд,

От долгих верст окреп

И притомился.

Из всех покоев

Я люблю погост,

Что за селом

В деревьях притаился.

Березы там — как белая молва

О людях тех,

Что на земле гостили.

А по крестам

Стекает синева

И закипает травами густыми.

И с детских лет я чту,

Как торжество,

Небес с землей извечное слиянье.

И ощущаю кровное родство

С могилами,

Где спят мои селяне.

...Была война,

И острием беды

Морозы шли сквозь стены,

Словно гвозди...

В печах горели крыши

И сады,

Но все ж топор не звякнул на погосте...

В моем селе степей и васильков,

Когда война пожаром отметалась,—

Не только работящих мужиков —

И деревца в округе не осталось.

В село весна врывалась напролом,

Но спотыкалась о пеньки у дома...

И лишь погост —

Зеленым островком

Летел на вечных крыльях чернозема...

* * * 

Дымился день

Под солнцем жарким.

Металась пыль седая

--">