Виктор Александрович Соснора - Стихотворения

грозишь:

               в грязи

народишь сынка,

хитроумника, ненавистника,

и сынок

       отца

завлечет в капкан

и прикончит Владимира быстренько.

Не брильянты глаза у тебя! Отнюдь!

Не краса —

       коса

цвета просового.

От любви

убил

я твою родню,

от любви к тебе, дура стоеросовая! —

       Прослезился князь,

       преподносит — на! —

скатный жемчуг в бисерной сумочке.

       Но челны

       черны,

       и княжна

       мрачна,

только очи

       ворочает

               сумрачно.

Калики

Приходили калики к Владимиру.

Развлекали Владимира песенками.

И поили их винами дивными.

И кормили заморскими персиками.

Только стольники-прихлебатели

на калик возводили напраслину:

будто

       утром

               певучая братия

блуд вершила с княгиней Апраксией.

Взволновался Владимир за женушку.

Понасупил бороду грозную.

Выдал стольникам розги саженные…

И мычали калики под розгами.

Отмычав, подтянули подштанники.

Заострили кинжалы до толики.

Рано-раненько за баштанами

прикололи калики стольников.

Карачарово

В Карачарове селяне —

крикуны.

Ох и любят они глотку

размять,

ох и любят помянуть под блины

новоявленного бога

               и мать.

Соберутся в кабаке —

               и в бока

заскорузлые ладони:

               — Дуду! —

И закатят в кабаке трепака

под дуду,

       да так,

               что бревна

                       гудут

в кабаке.

А кабацкая голь,

завшивевшая,

в парше голова,

уворовывает яйца и соль,

огурцы и куропаток в рукава!

В Карачарове селяне —

крепыши,

бабы — пышки,

               а детворня

кривонога, на ушибе ушиб,

испекает на угольях воронят

и, прищурив хитрющие ресницы,

преподносит воронят папашам:

— Вот попашете,

               попьете из криницы,

и откушаете

               уточки

                       с кашей…

Скоморохи

В белоцерковном Киеве

                       такие

скоморохи —

поигрывают гирями,

торгуют сковородками,

окручивают лентами

округлых дунек…

И даже девы бледные

уходят хохотуньями

               от скоморохов,

охают

       в пуховиках ночью,

ведь ночью очень плохо

девам-одиночкам.

Одним,

       как ни старайся, —

       тоска, морока…

И девы пробираются

к ско-

       морохам.

Зубами девы лязгают

от стужи.

Ночи мглисты.

А скоморохи ласковы

и мускулисты,

и дозволяют вольности…

А утром,

утром

у дев уже не волосы

                       на лбу,

                       а кудри

окутывают клубом

чело девам,

у дев уже не губы —

уста рдеют!

Дождь сыплется…

                       Счастливые,

растрепанные, мокрые,

смеются девы:

                       — В Киеве

                       такие скоморохи!

Калика

       Посох тук-тук…

Плетется калика,

       посох тук-тук…

в портянках плетеных,

       посох тук-тук,

стихарь да коврига,

       посох тук-тук,

у калики в плетенке.

За плечом

летописные списки

о российских

               ликующих кликах.

Напевая

стишок

       византийский,

вперевалку

плетется калика.

Над каликой

гогочут вприсядку

дядьки-ваньки

и девки-нахалки,

и кусают

       калику за пятки

шелудивые псы-зубоскалы.

       Посох тук-тук

по сухому суглинку,

       посох тук-тук

по кремнистому насту.

      --">