Константин Михайлович Симонов - Стихотворения и поэмы

Отечественной войны стихи
принесли Симонову не просто известность и популярность, а самую
настоящую славу. Случай не частый в истории литературы, но
можно даж е назвать дату, когда это произошло: 14 января 1942 года «Правда» опубликовала стихотворение «Жди м еня...» и Симоиов сразу же стал обладателем одного из самых громких литературных имен. Это стихотворение (как и напечатанное в следуюіцем
месяце «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...», и еще одно,
появившееся еще через полгода, начинавшееся строкой «Если дорог тебе твой д о м ...») затем десятки, если не сотни, раз перепечатывалось во фронтовых и армейских газетах, выпускалось как листовка, постоянно читалось по радио и с эстрады. Его переписывали друг у друга, отсылая с фронта в тыл и из тыла на фронт, эти
листочки хранили вместе с самыми дорогими реликвиями, — люди
военного поколения отлично это помнят. Для многих нз них появление симоновских стихотворений было событием — и не только литературным, а глубоко задевшим их лично, потому и врезалось
иавсегда в память. Вот что пишет в своих воспоминаниях маршал
И. X. Баграмян о стихотворении «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...»: «В этом замечателыюм лирическом повествовании,
столь кратком по количеству строк и столь емком по силе чувств
и мыслей, говорилось о России, о русских женщинах, но я, армянин, отступавший по украинской земле, пережнл совершенно те же
чувства... Это лишний раз подтверждает ту простую и глубокую
мысль, что истинно национальное одновременно и интернационально.. . » . 1
Если бы Симонов не написал ничего, кроме этих стихотвореннй,
и то его имя вошло бы навсегда в историю отечествениой поээии ...
Литература военных лет была не просто хроникой сражений и
летописью пережитого, — она сама сражалась мужествеино н беззаветно. Сегодня мы часто вспоминаем, что по горячим следам событий Симонов и Гроссман писали о стоявших наемерть защнтниках Сталинграда, а Тнхонов и Берггольц — о подвиге осажденного
Ленинграда, и редко — во всяком случае реже, чем, наверное, следовало бы, — о том, чем были эти произведения для людей, сражавшихся и в Сталинграде, и в Ленинграде, и на всех других фронтах. Эдуардас Межелайтис вспоминает: «Каждый чувствовал, что
ои, как любимой, лишился родной земли. И канедый повторял:
«Жди м еня...» Ыо до этого никто не написал этих слов. Их напи1 И. Б а г р а м я н ,
№ 5, с. 236.

Одна

беседа. — «Дружба

народов», 1981,

•>N,Т0 чувство дает силу переступить — им через свои беды
(нгдіі /юміі солдат, сражающихся за тридевять земель от родного
и|ніи, шдст не «теплый кров, Жена и дети, жар соломы, Березовое
ін ні.■’ дроі)! . .», а казарма, плац, палочная муштра), ему через свои
інні/іі.1 (Суіюрог не выносит насаждаемые Павлом в армии прусские
іиірмдкп). Что бы ни выпало на твою долю — даж е несправедлиііі і. ііі, даж е гонения, как бы тяжко тебе ни жилось на родной
ісмлс, этому долгу изменить нельзя (долг превыше всего — этот
мптим іюзникает у Симонова и в стихотворениях 1939 года «Старнк», «Поручик»), Сейчас нетрудно понять, что в поэме отозвадись — конечно, не прямо и без авторского намерения — и некотормс сложиые драматические коллизии второй половины 30-х годов,
і іііт с м в военные годы отразившиеся в такой, например, пьесе, как
л гурпого свойства. Тут от жизни идущее сходство харакн |>іі м іі.ны гсроини, отношения к ней окружающих, которым она
> і і > іі н псдостойной высокого чувства, не заслуживающей добра.
II...... ......
шіутренний спор с ними (это и безотчетный спор с самим і иГіоП -тсм он драматичнее) проходит через цикл «С тобой
іі Пі і тсГіц», лирический герой упрямо защищает свое чувство (и от
i іп.і.ущих сго самого сомнений — тем горячее, беззаветнее его заіііи і іі). II этом, как говорили в былые времена, рыцарском отноііісііііи к даме сердца был один из источников поэтичности и приці|сііитслі>ііойти симоновской лирики.
І’л:іыгравшаяся любовная драма — это была подлинная драма,
ii 11с случайные недоразумения (как казалось самим ее участниі пм)
возникла из-за глубоких различий, даж е несовместимости
и|ііііістиенных представлений героя и героини. Это тогда было не
і ик уж ясно, в чем здесь дело, нравственность казалась понятием
іі|ісмс|)ію-абстрактным, старались отыскать — безуспешно, конечно, —
і ііциальную природу конфликта. Доходило до смешного. Противо|)Сіивый характер героини, в котором причудливо --">