Георгий Викторович Адамович - Собрание стихотворений

Я ненавижу тьму глухую

Томительных июльских дней,

О дальней родине своей,

Как пленник связанный, тоскуя.

Пусть камни старой мостовой

Занесены горячей пылью,

И солнце огненные крылья

Высоко держит над Невой,

Но северная ночь заплачет,

Весь город окружит кольцом,

И Всадник со скалы поскачет

За сумасшедшим беглецом…

Тогда на миг, у вечной цели,

Так близко зеленеет дно,

И песни сонные в окно

Несут ленивые свирели.

ЗИГФРИД

Я не знаю, я все забыл.

Что тревожишь ты темным словом?

Я напиток душистый пил

На закате, в лесу сосновом.

Только видел — друга лицо

Искривилось радостью жгучей,

Да на сосны тяжелым кольцом,

Будто сонные, падали тучи…

Не зови, не смотри на меня!

Я тебя не люблю и не знаю, —

Только синее море огня

Как покинутый рай вспоминаю.

* * *

Выходи, царица, из шатра,

Вспомним молодые вечера.

Все здесь то же — ветер, города,

Да в реке глубокая вода,

То же небо на семи столбах,

Все в персидских, бархатных звездах.

И на дереве колдун сидит,

Крылья опустил и не кричит.

Скучно золотому петушку

В тишине качаться на суку,

Позднего прохожего поймать,

Хитрую загадку загадать.

И ведь, знаешь, холодно ему

Колдовать в полуночную тьму!

Все равно, что черное лицо,

Что давно заржавело кольцо,

Что дрожит прекрасная рука,

А в руке не посох, а клюка.

Выходи, царица, из шатра,

Выходи, красавица, пора.

* * *

Опять, опять лишь реки дождевые

Польются по широкому стеклу,

Я под дождем бредущую Россию

Все тише и тревожнее люблю.

Как мало нас, что пятна эти знают,

Чахоточные на твоей щеке,

Что гордым посохом не называют

Костыль в уже слабеющей руке.

ЭЛЕГИИ

I

Бегут, как волны, быстрые года,

Несут, как волны, серебро и пену.

Но я Вам обещаю — никогда

Вы не увидите моей измены.

Ведь надо мною, проясняя муть,

Уже сияет западное пламя,

Ведь мой печальный и короткий путь

Цветет уже осенними цветами.

И я хочу до рокового дня

Забыть утехи юности мятежной,

Лишь Ваши ласки в памяти храня

И образ Ваш, торжественный и нежный.

II

Когда с улыбкой собеседник

Мне в кубок льет веселое вино, —

То кубок, может быть, последний,

И странный пир продлить не суждено.

Послушай, — радостное пенье

Уже глушат рыданья панихид,

И каждый день несет паденье,

И каждый миг нам гибелью грозит.

Так, на распутьи бедных дней,

Я забываю годы, годы скуки,

Все безнадежней и нежней

Целуя холодеющие руки.

* * *

Вот все, что помню: мосты и камни,

Улыбка наглая у фонаря…

И здесь забитые кем-то ставни.

Дожди, безмолвие и заря.

Брожу… Что будет со мной, не знаю,

Но мысли, — но мысли только одни.

Кукушка, грустно на ветке качаясь,

Считает гостю редкому дни.

И дни бессчетны. Пятнадцать, сорок,

Иль бесконечность? Все равно.

Не птице серой понять, как скоро

Ветхий корабль идет на дно.

* * *

Bот жизнь, — пелена снеговая,

И ночи, и здесь тишина, —

Спустилась, лежит и не тает,

Меня сторожит у окна.

Вот, будто засыпано снегом,

Что кроет и кроет поля,

Рязанское белое небо

Висит над стенами кремля.

И тонко поют колокольни,

И мерно читают псалмы,

О мире убогом и дольнем,

О князе печали и тьмы.

Ах, это ли жизнь молодая!

Скорей бы лошадку стегнуть,

Из тихого, снежного края

В далекий отправиться путь.

Стучат над мостами вагоны,

Стучит и поет паровоз…

Так больно и грустно влюбленных,

Тяжелый, ты часто ли вез?

Есть стрелы, которыми ранен

Смертельно и радостно я,

Есть город, уснувший в тумане,

--">