Денис Васильевич Давыдов - Стихи

веселие живет!

Наливай обширны чаши

В шуме радостных речей,

Как пивали предки наши

Среди копий и мечей.

Бурцев, ты - гусар гусаров!

Ты на ухарском коне

Жесточайший из угаров

И наездник на войне!

Стукнем чашу с чашей дружно!

Нынче пить еще досужно;

Завтра трубы затрубят,

Завтра громы загремят.

Выпьем же и поклянемся,

Что проклятью предаемся,

Если мы когда-нибудь

Шаг уступим, побледнеем,

Пожалеем нашу грудь

И в несчастье оробеем;

Если мы когда дадим

Левый бок на фланкировке,

Или лошадь осадим,

Или миленькой плутовке

Даром сердце подарим!

Пусть не сабельным ударом

Пресечется жизнь моя!

Пусть я буду генералом,

Каких много видел я!

Пусть среди кровавых боев

Буду бледен, боязлив,

А в собрании героев

Остр, отважен, говорлив!

Пусть мой ус, краса природы,

Черно-бурый, в завитках,

Иссечется в юны годы

И исчезнет, яко прах!

Пусть фортуна для досады,

К умножению всех бед,

Даст мне чин за вахтпарады

И "Георгья" за совет!

Пусть... Но чу! гулять не время!

К коням, брат, и ногу в стремя,

Саблю вон - и в сечу!

Вот Пир иной нам Бог дает,

Пир задорней, удалее,

И шумней, и веселее...

Ну-тка, кивер набекрень,

И - ура! Счастливый день!

1804

БУРЦОВУ

Призывание на пунш

Бурцев, ера*, забияка,

Собутыльник дорогой!

Ради Бога и... арака

Посети домишко мой!

В нем нет нищих у порогу,

В нем нет зеркал, ваз, картин,

И хозяин, слава Богу,

Не великий господин.

Он - гусар и не пускает

Мишурою пыль в глаза;

У него, брат, заменяет

Все диваны куль овса.

Нет курильниц, может статься,

Зато трубка с табаком;

Нет картин, да заменятся

Ташкой** с царским вензелем!

Вместо зеркала сияет

Ясной сабли полоса:

Он по ней лишь поправляет

Два любезные уса.

А наместо ваз прекрасных,

Беломраморных, больших,

На столе стоят ужасных

Пять стаканов пуншевых!

Они полны, уверяю,

В них сокрыт небесный жар.

Приезжай, я ожидаю,

Докажи, что ты гусар.

1804

* беспутный человек. - Прим. ред. ** Ташка - у гусар свободно висящий кожаный декоративный карман. - Прим. ред.

ГУСАРСКИЙ ПИР

Ради Бога, трубку дай!

Ставь бутылки перед нами,

Всех наездников сзывай

С закрученными усами!

Чтобы хором здесь гремел

Эскадрон гусар летучих,

Чтоб до неба возлетел

Я на их руках могучих;

Чтобы стены от ура

И тряслись и трепетали!..

Лучше б в поле закричали...

Но другие горло драли:

"И до нас придет пора!"

Бурцев, брат, что за раздолье!

Пунш жестокий!.. Хор гремит!

Бурцев, пью твое здоровье:

Будь, гусар, век пьян и сыт!

Понтируй, как понтируешь,

Фланкируй, как фланкируешь;

В мирных днях не унывай

И в боях качай-валяй!

Жизнь летит: не осрамися,

Не проспи ее полет,

Пей, люби да веселися!

Вот мой дружеский совет.

1804

ОРЛИЦА, ТУРУХТАН И ТЕТЕРЕВ

Орлица

Царица

Над стадом птиц была,

Любила истину, щедроты изливала,

Неправду, клевету с престола презирала.

За то премудрою из птиц она слыла,

За то ее любили,

Покой ее хранили.

Но наконец она Всемощною Рукой,

По правилам природы,

Прожив назначенные годы,

Взята была судьбой,

А попросту сказать - Орлица жизнь скончала;

Тоску и горести на птичий род нагнала;

И все в отчаянье горчайши слезы льют,

Унылым тоном

И со стоном

Хвалы покойнице поют.

Что сердцу горестно, легко ли то забыть?

Слеза - души отрада

И доброй памяти награда.

Но - как ни горестно - ее не возвратить...

Пернаты рассуждают

И так друг друга уверяют,

Что без царя нельзя никак на свете жить

И что царю у них, конечно, должно быть!

И тотчас меж собой совет они собрали

И стали толковать,

Кого в цари избрать?

И наконец избрали...

Великий Боже!

Кого же?

Турухтана!

Хоть знали многие, что нрав его крутой,

Что будет царь лихой,

Что сущего тирана

Не надо избирать,

Но должно было потакать

И тысячу похвал везде ему трубили:

Иной разумным звал, другие находили,

Что будет он отец отечества всего,

Иные клали всю надежду на него,

Иные до небес ту птицу возносили,

И злого петуха в корону нарядили.

А он

Лишь шаг на трон,

То хищной тварью всей себя и окружил:

Сычей, сорок, ворон - в павлины нарядил,

И с сею сволочью он тем лишь забавлялся,

Что доброй дичью всей без милости ругался:

Кого велит до смерти заклевать,

Кого в леса дальнейшие сослать,

Кого велит терзать сорокопуту

И всякую --">