Евгений Александрович Евтушенко - Нам нужно джентльменское соревнование идей об улучшении общества. Интервью

удачливости" — Ну вот, опять о политике! Сами же не идете в нее. И что вам удалось сделать за время депутатства?

— Если все порядочные люди будут брезговать политикой, то кто же там останется? Я не иду в политику, потому что у меня есть другая профессия, а за три года депутатства я ничего не написал, но я горжусь, что я никогда не врал своему избирателю. Мне удалось в жизни несколько вещей, которые удаются очень редко. Это когда стихи превращаются в поступки, а поступки изменяют жизнь страны. Например, через два года после смерти Сталина я написал: "Границы мне мешают, мне неловко не знать Буэнос-Айреса, Нью-Йорка, хочу шататься сколько надо в Лондоне, со всеми говорить, хотя б на ломаном…" Когда я стал депутатом, то первым поднял вопрос на съезде народных депутатов, что надо уничтожить выездные комиссии. Существовал огромный мир, которого мы не видели…

— Но вы же весь мир объездили еще при советской власти! Можно сказать, за весь советский народ.

— Но я не сидел и не ждал, пока мне это принесут на блюдечке…

— Вы считаете, что именно вы вынудили правительство вас выпускать?

— Именно так и было.

— А разве не было компромиссов, связи с ГБ? Вас в этом не раз упрекали…

— Какие компромиссы? Почитайте опубликованные в газете «Труд», в моей книге "Волчий паспорт" позорные доносы на меня председателей ГБ Семичастного, а затем Андропова, где они прямо обвиняли меня в антисоветской деятельности. Но в брешь, пробитую шестидесятниками, затем хлынули миллионы. В год дефолта три с половиной миллиона наших людей съездили за границу. Я со своими детишками был в Помпеях, туда приезжали девочки из Воронежа, на каком-то обшарпанном автобусе, но им было интересно, они смотрели мир. Из них будет формироваться средний класс, у которого будет совсем другой уровень.

Жить — это причинять всем ближним боль.

— Давайте перейдем к чему-нибудь земному, жизненному.

— А мы что, говорили о небесном? Мы о жизни как раз и говорили.

— А теперь о любви. В вашей лирике есть тема вины перед женщиной. Что вы так на меня удивленно смотрите?

— Конечно, есть! Любая женщина — "дар без возможности отдарка".

— А женщины не были к вам жестоки? Измена, женское коварство — это ведь классические поэтические темы.

— Вот я сейчас женат четвертый раз…

— И опять счастливы?

— У меня все жены были редкие и замечательные. И у нас никогда с ними не было человеческих ссор, просто я вел кочевую жизнь, много ездил… Но все мои дети от разных браков знают друг друга и собираются вместе.

— Разве женщины никогда не предавали вас?

— Нет.

— Вы, отец пятерых сыновей, написали однажды, что тот, кто не понимает своих детей, бескультурен. Вы своих понимаете?

— А у вас есть дети?

— Дочь, и я ее не всегда понимаю, но мне не кажется, что по причине своего бескультурья.

— Я бы сошел с ума, если бы у меня была дочь, каждый молодой человек рядом с ней казался бы мне мною. Мои сыновья — очень разные, и я их очень люблю. Младшие еще учатся в школе. Женя больше всех похож на меня и внешне, и психологически. Он пишет стихи — и читает хорошо. И Саша, который живет в Англии, хорошо читает стихи. Женя выступает со мной с десятилетнего возраста. А Митя — компьютерный ребенок. Всем нам в семье помогает, если какой файл пропал. Они все очень разные, мои дети. Но они очаровательные. Моя жена — профессиональный врач, прирожденный врач, но сейчас преподает. Она хорошо чувствует прозу и помогает мне в составлении антологии. Все мои жены всегда критически относились к моим стихам. Жениться на поклоннице, свято тебя обожающей, — это опасно.

— Вы должны женщине подчиняться?

— В разумных пределах, но просто на женщине лежит большая ответственность.

— Многие мужчины так почему-то считают.

Блиц.

— Ваш самый большой долг перед кем?

— Каждый человек — автор книги своей жизни, но есть много людей, которые ему помогают эту книгу писать. Вот перед ними многими — главный долг.

— Ваш лучший друг?

— Не знаю. Я не был знаком с Роменом Гари, а вот сейчас его читаю и чувствую как друга.

— Самый опасный порок?

— Бесчувствие. К чужой боли.

— А достоинство?

— Умение чувствовать чужую боль.

— Что вам дороже — тьма низких истин или возвышающий обман?

— Опасно и то и другое. Возвышающий обман оборачивается низкой истиной.

— Лучшая пора вашей жизни?

— Она, надеюсь, --">