Владимир Пяст - Собрание стихотворений

руин — со дней паденья

Усадьбы Эшеров — я страж.

Исчезли вы, как тень, как дым;

Как блеск утерянного рая;

И вас не пеплом Сажа-Рая,

Но ливнем кроет золотым

О, если б я не презирал

С младых ногтей понятья «кража», –

То уверяю, Рая-Сажа,

Я вас бы первую украл!

Июль 1920.

Т. П. Л-ой («Колдунья, чей взор роковой…»)

Колдунья, чей взор роковой

Сильнее безумного взора

Поэта с душой огневой,

Живет под острогом, у бора.

Она прилетала вчера,

И здесь ворожила так долго, –

И вот обезводела Волга,

А я не заснул до утра.

Меня зачурала любовь,

Другою мне сердце пленила, –

И серая, редкая бровь

В нем нимб золотой заменила.

Не здесь, – ты над бором колдуй,

Колдуй над холодным острогом, –

Но в сердце, мучительно-строгом,

Ты мысль обо мне не задуй.

Теперь ворожеины дни;

Неделю стоит новолунье…

Колдунья, колдунья, колдунья!

Ты мысль обо мне не гони!

Зубцов на Волге. Июль 1920.

КАРИАТИДА

– Я дала тебе чашу. Пей!

КАРИАТИДА

Я не могу из этой чаши пить!

У слепка твоего обрезан подбородок.

На пристани моей сгрузилось иного лодок,

На самой стройной я, волшебной, должен плыть.

Я не могу из этой чаши пить.

Нет, духа твоего Земле не уместить,

О, гордый сон мой, сладостный и кроткий!

Мне в этом мире миг один короткий

Тебя дано любить, но так любить, —

Что ангельских поэм,

Несравненный ни с кем,

Творец —

Теперь навыки нем;

Что жалкий слепец,

Теперь Тициан,

Которому видеть творенья венец

Быль дар, на Земле неповторенный, дань;

Что солнечных систем.

Вихревые мчанья —

Теперь лишь качанья

Пылинок в проблестевшем луче, –

И ты — этот луч;

Твой голос могуч,

И на нежном, покатом плече

Ты выступ храма, чей фронтон из вида,

По непомерности своей,

Теряется, – Кариатида,

Несешь сквозь гущу земных дней.

Я не могу из этой чаши пить, —

Не потому, что духа не имею,

Божественную часть назвать своею;

Не потоку, что не созрел любить, —

Но оттого, что срезан подбородок

Слепительного слепка твоего;

Но

Оттого

Что

суждено

Отплыть мне на одной из самых легких лодок.

Август 1920.

На «Альманахе»

Отчего, когда рядом сидели мы там,

И я жадно ловил — как преступники ловят

Луч надежды по сжатым судейским гу­бам —

Луч безмерного лада в любом твоем слове,

Тень ее воплотилась в одну

Из сидевших и слушавших женщин? —

— Подглядеть захотелось ей третью весну.

Убедиться, что цвета в ней меньше? —

Но я понял тогда, чей коралловый крест

Та, что цепью обвила меня золотою

(Не соперничать с ней никому красотою!)

Смяла с шеи моей, сделав бархатный жест…

Август 1920.

«Каждое сердцебиенье…»

Каждое сердцебиенье –

Это биенье твое…

Красная армия где-то

Вскинула к глазу ружье.

Ты возлюбила поэта,

Чем он ответит тебе?..

Страшное будет мгновенье,

Если угодно судьбе.

Знай же, Сомнабула, знай же:

Ты ему сладостней всех. –

Только при встрече с тобою

Спал с него тягостный грех.

Лучшая в мире, прощай же!

Лучшая в мире миров.

Приготовления к бою

Кончены. Что ж? – Я готов.

Август 1920.

БЕСКОНЕЧНАЯ ПОЭМА

Опухшее от длительных бессонниц,

Одно из нижних век;

А захоти – и увезет эстонец,

Тебя любой навек.

И порчею затронутые зубы

(Но --">