Владимир Петрович Захаров , Андрей Михайлович Тавров , Борис Григорьевич Херсонский , Андрей Витальевич Василевский - Стихотворения

Во всем подражает Гольштейн-Готторпскому мальчику Пете.

Видно, и впрямь Петр обрюхатил Екатерину,

завалив на высокую царственную перину.

И все издает указы, и все не уймется, падла.

Ну, ничего, попостимся, помаршируем.

Но дождемся праздника убийства Петра и Павла,

а тогда разговеемся, отдохнем, попируем.

«Четыре пары штанов над ними юбка одна…»

четыре пары штанов над ними юбка одна

памятник екатерине в одессе жезл в кулаке

символизирует фаллос под бронзовой юбкой видна

сами знаете кто или что у царицы она

распушена, одушевлена, властью облечена

имеет повадки хищной рыбы в мутной реке

еще говорят под юбкой на фаворите сидит фаворит

погоняет любовником не ведает что творит

блудливой повадкой величайшей из жен

целый город на двести с лишним лет как чумой заражен

что не входит в противоречие с настоящей чумой

и холерой вытрави блох и руки умой

все равно симпатичных крыс портовых полки

розовые носы суют во все уголки

есть поверье в один прекрасный день поутру

все крысы залезут под ту же юбку в ту же дыру как в нору

если такое случится то говорят не к добру

«В Великий пост духовник Екатерину благословил…»

В Великий пост духовник Екатерину благословил

поститься неделю. Она выдержала все семь.

Каялась с плачем на исповеди. Тайна, конечно, но, мил

человек, как скроешь то, что известно всем?

Не ест ни мяса, ни рыбы, не пьет молока,

а стол, понятно, ломится от всякой скоромной еды.

Не сказать, чтобы этим Катя радовала духовника:

лучше бы не блудила, хоть бы скрывала следы!

Но все — как на параде. Глядишь, один

военный любовник спускается по лестнице вниз,

навстречу ему поднимается новый титулованный господин,

несет Ея Величеству понятный пикантный сюрприз.

Что нового произошло? — вопрошает тот,

кто поднимается. Второй отвечает ему:

То и ново, что я спускаюсь, а вы поднимаетесь. Вот,

пожалуй, и все. Подробности ни к чему.

Расширются русские земли — императрица тогда

сама разрастается, тяжелеет, будто масса ее телес

пропорциональна размерам страны, и это в ее года!

Стране — территория, Кате — излишний вес.

Где-то за кадром Крым, степь юго-запада, флот,

Константинополь-то будет наш, на то и внук — Константин.

Россия проглотит Турцию, быстро, в один проглот.

А дальше все как обычно: бал, конфетти, серпантин.

Оды высокоторжественные по случаю новых побед.

Поэт читает, откинув голову, выставив ногу вперед.

Обед в честь генералиссимуса. Вполне хороший обед.

Скачки на жеребцах благородных пород.

Охота пуще неволи. Лай собак, трубы, окрики егерей.

И опять гром победы, и вновь — веселися, росс!

А Вольтера интересует, как там живет еврей

на захваченной территории. Довольно жалкий вопрос.

Не сказать, что Катя уродлива. Скорее — крупна и полна.

Лицо краснеет — приливы избыточной крови. Опять же, дама в летах.

Но отвращение к горлу любовника подкатывает, как волна,

и Ея Величество чувствует — что-то опять не так!

И этот тоже не справился, службу не сослужил,

и этот тоже не понял счастья, выпавшего ему.

Приходит врач с ланцетом — выпустить лишнюю кровь из жил.

Царица не терпит запаха крови.

Обморок. Все проваливается во тьму.

«Вопиют в небесах ангельские хоры…»

Вопиют в небесах ангельские хоры,

на землю направляют умиленны взоры,

на белые стены, на город Холмогоры,

на келии тюремны, на крепкие запоры.

Плачут о покойных Антоне и Анне,

а паче о во младости погибшем Иоанне.

Собор пятиглавый меньшей головою

кивает солдатикам — секретному конвою.

Кого стерегут, солдатики не скажут —

языки урежут или хуже накажут.

Тюремщики тоже на вечном поселенье,

все-то их провинности — знание --">