Михаил Афанасьевич Булгаков , Александр Градский , Павел Моисеевич Грушко - Было или не было. Либретто

Вы атеисты?

БЕРЛИОЗ:

(про себя).

Вот чудак! Француз, поляк…

ИВАН:

(про себя).

Британец, швед…

ВОЛАНД:

Выходит, бога тоже нет?

БЕРЛИОЗ:

Конечно, бога тоже нет.

Мы атеисты! Бога нет!

Вот наш и всей

ИВАН:

…почти…

БЕРЛИОЗ:

…страны ответ!

ВОЛАНД:

Какая прелесть,

что почти во всей стране

проблема эта решена в… полне!

Пять доказательств говорят,

что это непреложный факт!

БЕРЛИОЗ:

Они не стоят ничего!

ВОЛАНД:

Шестым был Кант.

ИВАН:

Да ну его!

Вот взять бы Канта за грудки,

да года на три в Соловки!

ВОЛАНД:

Именно, именно,

ему там самое место!

Ведь говорил я ему тогда за завтраком:

«Вы, профессор, воля ваша,

что-то нескладное придумали.

Оно, может, и умно, но больно непонятно.

Над вами потешаться будут».

БЕРЛИОЗ:

За завтраком… Канту?..

Что это он плетет?..

ВОЛАНД:

Коль бога нет, то кто же, кто же

жизнью земною управляет, кто же?

И вообще распорядком на земле?

ИВАН:

Сам человек и управляет!

ВОЛАНД:

Виноват, для того, чтобы управлять,

нужно как-никак иметь точный план на некото —

рый, хоть сколько-нибудь приличный срок!

Позвольте же вас спросить, как же может

управлять человек, если он не только лишен

возможности составить какой-нибудь план

хотя бы на смехотворно короткий срок, ну лет,

скажем, в тысячу, но не может ручаться даже

за свой собственный завтрашний день?

И, в самом деле, вообразите, что вы, например,

начнете управлять, распоряжаться

и другими, и собою. Вообще, так сказать,

входить во вкус. И вдруг у вас…кхе…кхе…

саркома легкого — да, саркома. И вот ваше

управление закончилось! Ничья судьба, кроме

своей собственной, вас более не интересует.

Родные начинают вам лгать. Вы, чуя неладное,

бросаетесь к ученым врачам, затем

к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как

первое и второе, так и третье — совершенно

бессмысленно, вы сами понимаете. И все это

кончается трагически. Тот, кто еще недавно

полагал, что он чем-то управляет, оказывает —

ся вдруг лежащим неподвижно в деревянном

ящике. И окружающие, понимая, что толку от

лежащего нет более никакого, сжигают его в

печи. А бывает еще хуже: только что человек

соберется съездить в Кисловодск — пустяко —

вое, казалось бы, дело, но и этого совершить

не может, потому что неизвестно почему

вдруг возьмет поскользнется и попадет под

трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам

собою управил так? Не правильнее ли думать,

что управился с ним кто-то совсем другой?

БЕРЛИОЗ:

(нервно).

Сказать по правде, я как раз

хочу поехать на Кавказ…

Само собою, если вдруг

на Бронной свалится кирпич мне на голову…

ВОЛАНД:

Кирпич, вас уверяю,

вам никак не угрожает.

Просто так кирпич на голову не свалится,

не свалится, конечно, никогда!

Вы умрете другою смертью…

БЕРЛИОЗ:

Может, знаете какой?

Конечно, смертен человек!

ВОЛАНД:

(задумчиво).

Внезапно смертен… Смерть, как снег…

Раз, два… Меркурий… во втором доме…

луна ушла…

шестерка — несчастье…

семерка — вечер…

восьмерка — мгла…

(Берлиозу.)

Вам голову отрежут!

ИВАН:

Как?!

--">