Арсений Александрович Тарковский - Стихи

Но зато не унизив ни близких, ни трав, Равнодушием отчей земли не обидел, И пока на земле я работал, приняв Дар студеной воды и пахучего хлеба, Надо мною стояло бездонное небо, Звезды падали мне на рукав. Советская поэзия 50-70х годов. Москва, "Русский язык", 1987.

* * * Немецкий автоматчик подстрелит на дороге, Осколком ли фугаски перешибут мне ноги,

В живот ли пулю влепит эсесовец-мальчишка, Но все равно мне будет на этом фронте крышка.

И буду я разутый, без имени и славы Замерзшими глазами смотреть на снег кровавый. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.

* * * И я ниоткуда Пришел расколоть Единое чудо На душу и плоть,

Державу природы Я должен рассечь На песню и воды, На сушу и речь

И, хлеба земного Отведав, прийти В свечении слова К началу пути.

Я сын твой, отрада Твоя, Авраам, И жертвы не надо Моим временам,

А сколько мне в чаше Обид и труда... И после сладчайшей Из час - никуда? Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

* * * Стелил я снежную постель, Луга и рощи обезглавил, К твоим ногам прильнуть заставил Сладчайший лавр, горчайший хмель.

Но марта не сменил апрель На страже росписей и правил. Я памятник тебе поставил На самой слезной из земель.

Под небом северным стою Пред белой, бедной, непокорной Твоею высотою горной

И сам себю не узнаю, Один, один в рубахе черной В твоем грядущем, как в раю. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

* * * Чего ты не делала только, чтоб видеться тайно со мною, Тебе не сиделось, должно быть, за Камой в дому невысоком, Ты под ноги стлалась травою, уж так шелестела весною, Что боязно было: шагнешь и заденешь тебя ненароком.

Кукушкой в лесу притаилась и так куковала, что люди Завидовать стали: ну вот, Ярославна твоя прилетела! И если я бабочку видел, когда и подумать о чуде Безумием было, я знал: ты взглянуть на меня захотела.

А эти павлиньи глазки там лазори по капельке было На каждом крыле, и светились... Я, может быть, со свету сгину, А ты не покинешь меня, и твоя чудотворная сила Травою оденет, 1000 цветами подарит и камень, и глину.

И если к земле прикоснуться, чешуйки все в радугах. Надо Ослепнуть, чтоб имя твое не прочесть на ступеньках и сводах Хором этих нежно-зеленых. Вот верности женской засада: Ты за ночь построила город и мне приготовила отдых.

А ива, что ты посадила в краю, где вовек не бывала? Тебе до рожденья могли терпеливые ветви присниться; Качалась она, подрастая, и соки земли принимала. За ивой твоей довелось мне, за ивой от смерти укрыться.

С тех пор не дивлюсь я, что гибель обходит меня стороною: Я должен ладью отыскать, плыть и плыть и, замучась, причалить. Увидеть такою тебя, чтобы вечно была ты со мною И крыл твоих, глаз твоих, губ твоих, рук - никогда не печалить.

Приснись мне, приснись мне, приснись, приснись мне еще хоть однажды. Война меня потчует солью, а ты этой соли не трогай. Нет горечи горше, и горло мое пересохло от жажды. Дай пить. Напои меня. Дай мне воды хоть глоток, хоть немного. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

* * * Стол накрыт на шестерых Розы да хрусталь... А среди гостей моих Горе да печаль.

И со мною мой отец, И со мною брат. Час проходит. Наконец У дверей стучат.

Как двенадцать лет назад, Холодна рука, И немодные шумят Синие шелка.

И вино поет из тьмы, И звенит стекло: "Как тебя любили мы, Сколько лет прошло".

Улыбнется мне отец, Брат нальет вина, Даст мне руку без колец, Скажет мне она:

"Каблучки мои в пыли, Выцвела коса, И звучат из-под земли Наши голоса". Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

* * * И эту тень я проводил в дорогу Последнюю - к последнему порогу, И два крыла у тени за спиной, Как два луча, померкли понемногу.

И год прошел по кругу стороной. Зима трубит из просеки лесной. Нестройным звоном отвечает рогу Карельских сосен морок слюдяной.

Что, если память вне земных условий Бессильна день восстановить в ночи? Что, если тень, покинув землю, в слове Не пьет бессмертья? Сердце, замолчи, Не лги, глотни еще немного крови, Благослови рассветные лучи. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.

* * * Мне бы только теперь до конца не раскрыться, Не раздать бы всего, что напела мне птица, Белый день наболтал, наморгала звезда, Намигала вода, накислила кислица, На прожиток оставить себе навсегда Крепкий шарик в крови, полный света и чуда, А уж если дороги не будет --">