Юрий Шевчук - Защитники Трои

помню еще, их глаза-голоса

Чьи-то рвали дома, кто-то вешал и бил фонари,

Над Москвою горели непроданные небеса,

Мы смотрели на них, задыхаясь от этой зари.

Так тревожно любить – ворожили на мне не дыша

Твои лица и пальцы, врачи отпускали грехи.

В этой длинной стране дураки умирают спеша,

Чтобы, снова родившись, писать неземные стихи.

Я пронес твое имя, назвал берега всех дорог

Верным словом Любовь, с запятыми – прощай и прости.

На стальных облаках косит прошлое ревностный Бог,

Подрезая людей, чтоб они продолжали расти.

Осень 1998

* * *

Заблудились в изгибах изгои -

Из овалов не выйдут герои,

Время-дышло вошло в нас и вышло,

В лазаретах защитники Трои.

Берегут свою кровь и разлуку,

Не загнать на чужие пожары

Эту теплую, честную суку,

Эти томные, нежные чары.

Не виню равнодушных, сам грешен,

Слишком много на каждом проклятья.

Я искал дорогие объятья -

И нашел, и удобно повешен.

В ресторане, под звуки ванили,

Поп-звезда расплела злые груди,

В пьяной тьме киловаттной кадрили

Превращаются в прошлое люди.

Наши песни там только – помеха.

Умирать, чтобы жить – не для "вечных".

И жует бесконечное эхо,

Как бифштексы, молитвы конечных.

1999

ЧЕЧНЯ

Безразлично и малопонятно

На просевшем от снега снегу

Мертвецы, как родимые пятна,

Улыбались, застыв на бегу.

Необычные рифмы и позы

Отражались в зрачках странных глаз,

Как игра, как бумажные розы,

Как интимное напоказ.

Как разбросанные парашюты -

Оболочки, шелк, стропы тел,

И сухую солому – минуты

Гонит ветер в иной предел.

Души в небе, играя, быть может,

Наблюдают судьбу за мной,

Как дрожу я от мысли – тоже

И молю о вине иной.

1999

* * *

В Иерусалимском серебре,

Одета в ночь, судьбу и камни,

Ты помолилась о заре

Но в небесах закрыты ставни.

Ты вспоминала обо мне,

Не знала, что настолько грешен…

В Иерусалимском серебре

Вид голых яблонь и черешень.

1999

* * *

Рыжая еврейка -

Ржавая гроза

Жарит, усмехаясь,

Режет мне глаза.

За окном сереют

Тучи-палачи,

Рыжая еврейка -

Древние ключи.

Два кольца звенящих,

Бронзовая бровь,

Рыжая еврейка -

Проданная кровь.

Разомкнуть бы кольца

Колдовским ключом

И схватиться насмерть

С серым палачом.

Что тебе, еврейка, -

Древний, мудрый свет, -

Расстреляет в поле

Через десять лет.

1994-1999

* * *

Зима, охотясь в феврале,

Вела карающие тени

По следу запаха сирени,

Родившей тайно на заре.

Она в окно на белый иней

Смотрела молча и пряла

Живое лето, вечер синий,

А ночью тихо умерла…

Склонясь над высохшей сиренью,

Куря над выжившей строкой,

Я открываю воскресенье

И Вознесенье над рекой.

1998

* * *

Там, где тьма стоит до света, где небритые умы,

В смысл не веря от Завета, чтут наказы из тюрьмы,

На спине таскают время да ссыпают на весы,

Чистят мраморное темя, кормят Спасские часы,

Днем кряхтят

--">