Сергей Аркадьевич Андреевский - Стихотворения

«Один!»

«Но где укрыться? Мир – могила.

Мне жизнь бесцельная постыла.

Где прежний блеск, и шум, и рай?»

Сказало эхо: «Умирай!»

Мрак

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без жизни, без любви.

Пушкин

Поэт

Из долгих, долгих наблюдений

Я вынес горестный урок,

Что нет завидных назначений

И нет заманчивых дорог.

В душе – пустыня, в сердце – холод,

И нынче скучно, как вчера,

И мысли давит мне хандра

Тяжеловесная, как молот!

Ни развлеченье, ни покой,

Ни встречи с чернью деловитой,

Средь шума жизни городской,

Не служат больше мне защитой:

Тоска всесильна надо мной!

Приди, мой гений темнокрылый

С печальным взором умных глаз;

Мне по душе твой вид унылый

И твой таинственный рассказ.

Ты мог всегда полунамеком

В прошедшем, тусклом и далеком,

Немое чувство оживить

И скорбью сердце уязвить.

Своим укором ядовитым

Оцепененье разреши:

Мне тяжко жить полуразбитым,

Мне гадок сон моей души!

Дух

Видел я лицо немое

И потухший взор:

О блаженстве, о покое

Пел угрюмый хор.

К небесам с кадильным дымом

Несся вопль сердец,

В отчужденьи нелюдимом.

Почивал мертвец.

Весь гирляндами украшен,

Но не тот, что был!

Он для тех казался страшен,

Кто его любил…

Грудь без теплого дыханья,

Без лучей глаза:

Что ему – слова прощанья?

Что ему – слеза?..

Поэт

О, помню я!.. Такие звуки

Давно не трогали мой слух:

Живым порывом горькой муки

В те дни кипел мой юный дух!

Теснили грудь мою рыданья,

Я образ друга вызывал:

Казалось мне, без очертанья

Он тихо в воздухе витал

И в душу мне вникал глубоко.

В церковной мгле, среди лампад,

Полусмущен, я чуял взгляд

Его всевидящего ока:

Он был слезам и скорби рад!

«Теперь, – я думал, – он измерит

Всю глубину моей любви

И чувства тайные мои

Судом взыскательным поверит!..»

И – почему, не знаю сам —

Мой взор тянулся к небесам…

Но там – ни звука, ни намека

В ответ на пламенный порыв:

Таков удел того, кто жив…

Бессилен гнев, слова упрека

Безумством были б сочтены!

С тех пор с тобою мы дружны,

Мой гений, небу непокорный:

На всем дрожит твой профиль черный

И светит недовольный взор.

На небе жизни с этих пор —

Сгустится ль мрак, взойдут ли зори —

Ты всё поешь: memento mori!^[1]

Но странно – верится едва! —

Твои ужасные слова

Для сердца глохнут с каждым годом…

И там, где над могильным сводом,

Придя молиться в горький день,

Я сторожил родную тень, —

Там в годы зрелости холодной

Я дал взрасти траве негодной!

И тот кладбища свежий сад

С угрюмой надписью у входа,

Где снился мне видений ряд, —

Не больше трогает мой взгляд,

Чем вся безмолвная природа!..

Я понял жизни наготу,

Потерян ключ от милых бредней…

Но, вызвав старую мечту,

Ты дал блеснуть слезе последней, —

Благодарю! Ее прилив

Напомнил мне, что я был жив,

Что жить нам дважды не дается.

Слеза блестит, – она не льется!

Дух

Тени туманные, звуки неясные,

Образы прошлого, вечно прекрасные,

Вечно сокрытые мглой отдаления, —

Встаньте из мрака в лучах обновления!

Встаньте без горечи, светло-нарядные,

В жизненном облике, сердцу понятные,

Душу воздвигните силой целебною, —

Двигайтесь, образы, цепью волшебною!

Тучки летние дымятся,

Оросив кусты;

Уж под солнцем золотятся

Башни и кресты.

В небе радуги огнистой

Тает яркий путь,

Воздух ясный и душистый

Тихо нежит грудь.

Тешась шумом наводненья,

Звонкий хор детей

Сыплет листья и каменья

В пенистый ручей.

На песке аллеи влажной,

Где бежал поток,

Уж оставил след отважный

Легкий башмачок.

И под сетью обновленной

Зелени сквозной

Слышен грядки орошенной

Запах земляной.

Вот и небо засинело

Всё – из края в край:

Иль в душе не просветлело

И земля – не рай?

Вдохнул ли ты свежительную силу?

В подобный миг ты прежде сожалел

Своих друзей, опущенных в могилу,

И к свету дня любовью пламенел.

Ты повторял, мой образ устраняя:

«Мне жизнь мила! Я жить готов, не зная,

К чему я здесь… Прекрасен мой удел!..»

Поэт

Случалось мне, в ребяческие годы,

Обласканный улыбкою природы,

Я веровал в несбыточные сны:

То --">