Михаил Алексеевич Кузмин - Осенние озера (Вторая книга стихов)

стареет,

Оно по-прежнему горит,

По-прежнему для нас Амур крылатый реет

И острою стрелой грозит.

Не он ли мне велел старинною строфою

Сказать про новую красу,

Иль новые мечты подсказаны тобою,

И я тебе их принесу?

Единственный мой чтец, внимательный и нежный,

Довольство скромно затая,

Скажи, сказал ли ты с улыбкою небрежной:

Узнать нетрудно: это я?

7 К матери нашей, Любви, я бросился

К матери нашей, Любви, я бросился, горько стеная:

«Мать, о мать, посмотри, что мне готовит судьба!

С другом моим дорогим на долгие дни разлучаюсь,

Долгие, долгие дни как проведу без него?»

Кроткая мать, рассмеясь, волос моих нежно коснулась.

«Глупое, – молвит, – дитя, что тебя тяжко томит?

Легкий страсти порыв улетит бесследно с разлукой,

Крепко вяжет сердца в час расставанья любовь».

8 В краю Эстляндии пустынной

В краю Эстляндии пустынной

Не позабудьте обо мне.

Весь этот срок тоскливо-длинный

Пускай пройдет в спокойном сне.

Все – сон: минутное кипенье,

Веселой дружбы хрупкий плен,

Самолюбивое горенье

И вешних роз прелестный тлен.

Но если милые приметы

Не лгут, с сомненьем разлучен,

Поверь: последние обеты

Мне будут и последний сон.

9 Одно и то же небо над тобою

Одно и то же небо над тобою

И надо мной сереет в смутный час.

Таинственною связаны судьбою,

Мы ждем, какой удел постигнет нас.

Звезда, сквозь тучу крадучись, восходит

И стерегущий глаз на нас наводит.

Как не узнать тебя, звезда Венеры?

Хоть трепетно и робко ты дрожишь,

Но прежней прелестью любовной веры

Над разделенными ты ворожишь.

Как призрачна минутная преграда,

Кому пустых порук и клятв не надо.

Ты захотел – и вот синей индиго

Сияет небо, тучи разделив,

И, недоверчивости сбросив иго,

Персидский зрим перед собой залив,

И спутницей любви неколебимой

Лучит звезда зеленый свет, любимый.

Быть может, я могу сердечным пылом

Тебе целенье легкое послать,

Чтоб лес казался менее унылым

И моря неприветливая гладь

Не так томила. Вся моя награда —

Узнать, дошла ли скромная отрада.

Все можем мы. Одно лишь не дано нам:

Сойти с путей, где водит тайный рок,

И самовольно пренебречь законом,

Коль не настал тому урочный срок.

Не сами мы судьбу свою ковали,

И сами раскуем ее едва ли.

10 В начале лета, юностью одета

В начале лета, юностью одета,

Земля не ждет весеннего привета,

Не бережет погожих, теплых дней,

Но, расточительная, все пышней

Она цветет, лобзанием согрета.

И ей не страшно, что далеко где-то

Конец таится радостных лучей

И что недаром плакал соловей

В начале лета.

Не так осенней нежности примета:

Как набожный скупец, улыбки света

Она сбирает жадно, перед ней

Недолог путь до комнатных огней,

И не найти вернейшего обета

В начале лета.

11 «Для нас и в августе наступит май!»

«Для нас и в августе наступит май!» —

Так думал я, надеждою ласкаем.

Своей судьбы мы, глупые, не знаем:

Поймал минуту – рук не разнимай.

Нашел ли кто к довольству путь прямой?

Для нас самих как можем быть пророком,

Когда нам шалый лет назначен роком,

И завтра друг вчерашний недруг мой?

Поет надежда: «Осенью сберем

То, что весной сбирать старались втуне».

Но вдруг случится ветреной Фортуне

Осенний май нам сделать октябрем?

Июнь-август 1910

III 133–137. ВЕСЕННИЙ ВОЗВРАТ

1 «Проходит все, и чувствам нет возврата»

«Проходит все, и чувствам нет возврата»,

Мы согласились мирно и спокойно, —

С таким сужденьем все выходит стройно

И не страшна любовная утрата.

Зачем же я, когда Вас вижу снова,

Бледнею, холодею, заикаюсь,

Былым (иль не былым?) огнем терзаюсь

И нежные благодарю оковы?

Амур-охотник все стоит на страже,

Возвратный тиф – опаснее и злее.

Проходит все, моя любовь – не та же,

Моя любовь теперь еще сильнее.

2 Может быть, я безрассуден

Может быть, я безрассуден,

Не страшась нежданных ков,

Но отъезд Ваш хоть и труден,

Мне не страшен дальний Псков.

Счастье мне сомненья тупит

Вестью верной и прямой:

«Сорок мученик» наступит —

И вернетесь Вы домой.

3 Как радостна весна в апреле

Как радостна весна в апреле,

Как нам пленительна она!

В --">