Светлана Ширанкова - Кукольный дом [сборник стихов]

Всхлипы твоих причастий,

Стоны чужого порно…

Норна поет о счастье,

Черная злая норна.

2.

Отпустите кукле сорок моих грехов,

Пожелайте кукле выжить в чужом огне.

Пенелопа, дашь ли парочку женихов?

Да не мне, вот дура, что с ними делать мне?

Нарядите куклу — бархат, меха, шифон

(Если пластик треснет, нужно заделать шрам).

Покажите кукле, как закрепить шиньон,

Подобрать к походке — жесты, к улыбке — шарм.

Прикажите кукле плакать, терять ключи,

За помадой прятать жесткую складку губ,

Простужаться к лету, горе вином лечить,

Покупать конфеты в булочной на углу.

Объясните кукле, что у нее внутри,

Научите куклу каяться и грешить,

А потом вложите в грудь ей по счету "три"

Лоскуток — остаток глупой моей души.

3.

Ожидание судного дня до обидного нудно.

Написать бы об этом роман, да никто не заплатит.

Вспоминаю тебя, моя девочка, в лавке посудной:

Флердоранж, валансьенское кружево, белое платье.

Совершенная кукла в раю дорогого фарфора,

Галатея из Мейсена в сливочно-розовой гамме.

Как же хочется строить дворцы и сворачивать горы!

Но позволено только смотреть и не трогать руками.

Трубочистом из сказки печального мальчика Ганса

Я пытался пробиться к тебе по чужим дымоходам —

Не сумел, извини. Я, наверное, плохо пытался.

Для чего моей кукле покрытая сажей свобода?

День рождения, торт и четыре изюминки сверху…

Ты бледнеешь, ma chere, под искусной своей позолотой.

Он приехал сегодня. Ты знаешь, за кем он приехал?

Молоток опускается: "Продано! Кончились лоты!"

Он тебя разобьет непременно, а как же иначе —

Мне ведь тоже в тебе померещилось скрытое что-то —

И на волю метнется испуганный солнечный зайчик.

Вот и все, дорогая, любимая, прошлая… к черту.

В Гаммельне ветрено

Марта, Марта, надо ль плакать,

Если Дидель ходит в поле,

Если Дидель свищет птицам

И смеется невзначай?

(с) Э.Багрицкий

Марта, уже светает — прости. Пора.

Сбор объявили у церкви, сегодня в три.

Надо ли плакать, Марта? Ведь Дидель прав:

Если война не снаружи — она внутри.

Колокол воет волком, гоня беду.

В Гаммельне ветрено, флюгеры рвутся ввысь.

Твой Крысолов уходит гореть в аду

Под хоровые молитвы дрожащих крыс.

Кто им теперь надежда, спаситель — кто?

Выйти из города? Проще уж сразу в рай.

Марта, в кладовке — помнишь — его пальто?

Там, за подкладкой, флейта — играй, играй!

Гуттаперчевый мальчик

Гуттаперчевый мальчик, больная игрушка,

Иероглифы вен под фарфоровой кожей.

Забирайся под купол — мартышка, зверушка —

Обрывай пуповину страховочной лонжи.

Выходи на манеж. Под обстрелом софитов

Набухает кармином твой тряпочный панцирь.

Цирковая судьба — никудышный ловитор^[1],

У нее ревматичные хрупкие пальцы,

У нее синяки — под глазами и ниже,

Рот искусан, суставы болят на погоду…

Видишь — ангел нелепым поручиком Киже^[2]**

Марширует к тебе по второму проходу,

Допивая стакан полусладкой отравы.

На служебной хламиде — кофейные пятна.

Ну, последнее сальто… падение… Браво!

…Неужели ты хочешь обратно?

Неотправленное

Облетаю дурной сиренью, обнажая свое нутро.

Зарифмованной стихо-хренью заполняется монитор,

А июль разрывает строчки, превращая слова в труху,

И глумливо, подлец, хохочет, намекая мне, кто здесь ху.

Сигаретные трупы в блюдце. Пять утра. Ни в одном глазу.

Вот бы рядом с тобой проснуться — и с разбегу нырнуть в лазурь

Через форточку, прямо в счастье, до сырых атмосферных плит…

Рассыпается жизнь на части, ну-ка, где тут у нас "Delete"?

Outlook проскрипит: "Отправить?" Я отвечу ему: "Не смей!"

Кофеин, говорят, отрава — с молоком-то оно вкусней,

С молоком-то оно приятней — и сытней, и не так горчит.

--">