Владимир Семёнович Высоцкий - Я не люблю…

свободу, —

Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды!

Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —

Только не порвите серебряные струны!»

Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,

Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!

Загубили душу мне, отобрали волю, —

А теперь порвали серебряные струны…

1962

Тот, кто раньше с нею был

В тот вечер я не пил, не пел —

Я на нее вовсю глядел,

Как смотрят дети, как смотрят дети.

Но тот, кто раньше с нею был,

Сказал мне, чтоб я уходил,

Сказал мне, чтоб я уходил,

Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был, —

Он мне грубил, он мне грозил.

А я все помню – я был не пьяный.

Когда ж я уходить решил,

Она сказала: «Не спеши!»

Она сказала: «Не спеши,

Ведь слишком рано!»

Но тот, кто раньше с нею был,

Меня, как видно, не забыл, —

И как-то в осень, и как-то в осень —

Иду с дружком, гляжу – стоят, —

Они стояли молча в ряд,

Они стояли молча в ряд —

Их было восемь.

Со мною – нож, решил я: что ж,

Меня так просто не возьмешь, —

Держитесь, гады! Держитесь, гады!

К чему задаром пропадать,

Ударил первым я тогда,

Ударил первым я тогда —

Так было надо.

Но тот, кто раньше с нею был, —

Он эту кашу заварил

Вполне серьезно, вполне серьезно.

Мне кто-то на́ плечи повис, —

Валюха крикнул: «Берегись!»

Валюха крикнул: «Берегись!» —

Но было поздно.

За восемь бед – один ответ.

В тюрьме есть тоже лазарет, —

Я там валялся, я там валялся.

Врач резал вдоль и поперек,

Он мне сказал: «Держись, браток!»

Он мне сказал: «Держись, браток!» —

И я держался.

Разлука мигом пронеслась,

Она меня не дождалась,

Но я прощаю, ее – прощаю.

Ее, как водится, простил,

Того ж, кто раньше с нею был,

Того, кто раньше с нею был, —

Не извиняю.

Ее, конечно, я простил,

Того ж, кто раньше с нею был,

Того, кто раньше с нею был, —

Я повстречаю!

1962

Лежит камень в степи

Артуру Макарову

Лежит камень в степи,

А под него вода течет,

А на камне написано слово:

«Кто направо пойдет —

Ничего не найдет,

А кто прямо пойдет —

Никуда не придет,

Кто налево пойдет —

Ничего не поймет

И ни за грош пропадет».

Перед камнем стоят

Без коней и без мечей

И решают: идти или не надо.

Был один из них зол —

Он направо пошел,

В одиночку пошел, —

Ничего не нашел —

Ни деревни, ни сел, —

И обратно пришел.

Прямо нету пути —

Никуда не прийти,

Но один не поверил в заклятья

И, подобравши подол,

Напрямую пошел, —

Сколько он ни бродил —

Никуда не добрел, —

Он вернулся и пил,

Он обратно пришел.

Ну а третий – был дурак,

Ничего не знал и так,

И пошел без опаски налево.

Долго ль, коротко ль шагал

И совсем не страдал,

Пил, гулял и отдыхал,

Ничего не понимал, —

Ничего не понимал,

Так всю жизнь и прошагал —

И не сгинул, и не пропал.

<1962>

Большой Каретный

Левону Кочаряну

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где твои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

Где твой черный пистолет?

На Большом Каретном.

А где тебя сегодня нет?

На Большом Каретном.

Помнишь ли, товарищ, этот дом?

Нет, не забываешь ты о нем.

Я скажу, что тот полжизни потерял,

Кто в Большом Каретном не бывал.

Еще бы, ведь

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где твои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

Где твой черный пистолет?

На Большом Каретном.

А где тебя сегодня нет?

На Большом Каретном.

Переименован он теперь,

Стало все по новой там, верь не верь.

И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь,

Нет-нет да по Каретному пройдешь.

Еще бы, ведь

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где твои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

Где твой черный пистолет?

На Большом Каретном.

А где тебя сегодня нет?

На Большом Каретном.

1962

«Эй, шофер, вези – Бутырский хутор…»

– Эй, шофер, вези – Бутырский хутор,

Где тюрьма, – да поскорее мчи!

– Ты, товарищ, опоздал,

ты на два года перепутал —

Разбирают уж тюрьму на кирпичи.

– Очень жаль, а я сегодня спозаранку

По родным решил проехаться местам…

Ну да ладно, что ж, шофер,

тогда вези меня в --">