Ирина Валерина - Вспоминательное [СИ]

сторожкая, как слепая,

пока я рифмую пустое, хтонически недосыпая,

а пока я проверяю уроки, лечу мигрени, начиняю блинчики нежным фаршем —

словом, с упорством перепелихи смерть увожу от гнезда своего подальше,

жизнь сокращается, съёживается, как пересохшая кожа.

Прости, Серёжа,

что я всегда о себе, в каждом письме к тебе складываю себя из обрывков,

зная, что там нет меня, тебя, деревьев, помнивших нас детьми, и сумасшедшая Ривка

не кричит на гоняющих мяч мальчишек — точно кукушка, выныривая из окна каждый час.

Прошлого нет в нас, а в будущем нет нас.

Всё, по итогу, иллюзия, и только смерть — предмет определенней некуда,

без права на пересдачу, хотя вряд ли кто-либо прошёл в неё без единого «неуда».

Если бы ты мог рассказать, я бы о многом спросила.

Иногда ты ещё зовёшь меня гаснущим голосом: «...има? ...ина? ...ила?»,

но уходишь всё дальше или, вполне возможно, это я безнадежно теряюсь,

нанизывая на паутинную нить смысла слова, холодные как стеклярус.

Примечания

1

«Дурніцын гузік» — в вольном переводе «дурацкая, идиотская пуговица».

(обратно)
--">